Почему конфликт Израиля и Ирана может изменить баланс сил на Ближнем Востоке и что это сулит России?
В июне 2025 года Израиль и Иран вступили в прямое военное противостояние, которое длилось 12 дней и стало одним из самых масштабных конфликтов между двумя странами за последние десятилетия. Израиль нанёс удары по ядерным и военным объектам Ирана, включая центры обогащения урана в Натанзе, Фордо и Исфахане, а также уничтожил ключевых командиров Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и особо ценных учёных-ядерщиков. В ответ Иран выпустил по Израилю более 500 баллистических ракет, нанеся удары по военным базам, стратегической инфраструктуре и жилым районам. Несмотря на заявления Израиля о минимальном ущербе, можно констатировать, что цензура скрывает реальные масштабы разрушений, включая попадания в штаб-квартиры Моссада и ЦАХАЛ. Конфликт усилил региональную нестабильность, поставив под вопрос перспективы нормализации отношений Израиля с арабскими миром и усилив милитаризацию региона. Для России эта ситуация создает двойственные вызовы: с одной стороны, ослабление Ирана может подорвать её влияние в Сирии и Ливане, с другой – открывает возможности для укрепления позиций через альянсы с Турцией и Китаем. Главный вопрос: сможет ли Москва сохранить роль ключевого посредника на Ближнем Востоке, или её место займут новые игроки?
Конфликт между Израилем и Ираном, разгоревшийся в июне 2025 года, стал кульминацией многолетнего противостояния, которое до этого велось в формате "войны теней" – через поддержку прокси-групп и точечные удары. Однако на этот раз стороны перешли к открытым боевым действиям. Израиль начал войну с серии авиаударов по ядерным объектам Ирана, мотивируя это "экзистенциальной угрозой" со стороны Тегерана. Хотя МАГАТЭ и США ранее заявляли, что Иран не возобновлял программу создания ядерного оружия, Израиль утверждал, что исламская республика якобы находится в "шаге от ядерной бомбы".
Удары Израиля были беспрецедентными по масштабу: за 12 дней было атаковано более 150 объектов в 27 провинциях Ирана, включая Тегеран, где пострадали 17 из 22 районов. Особое внимание уделялось уничтожению систем ПВО и ракетных комплексов, что позволило израильской авиации действовать почти безнаказанно. По данным ACLED, были убиты более 30 высокопоставленных командиров КСИР и 11 ядерных учёных, что серьезно ослабило военную и научную элиту Ирана.
Ответ Ирана, однако, показал, что страна сохранила способность наносить болезненные удары. Несмотря на то что 80-90% ракет были перехвачены системой ПРО Израиля, более 50 из них достигли целей. В открытых источниках информации, включая любительские видео, зафиксировано 36 попаданий, включая иранские удары по нефтеперерабатывающему заводу в Хайфе, научному институту Вейцмана в Реховоте и жилым кварталам Тель-Авива. Израильские власти запрещали СМИ публиковать кадры разрушений военных объектов, что указывает на попытку скрыть реальные потери.
Экономические последствия для Израиля оказались значительными: ущерб нефтеперерабатывающего комплекса оценивается в $150-200 млн, а более 41 тысяч израильтян подали заявки на компенсацию ущерба. В Иране ситуация еще тяжелее: по данным израильского аналитического центра INSS, погибли 935 человек, включая 140 женщин и детей, а инфраструктура, особенно ядерные объекты, получила масштабные повреждения.
Роль США в конфликте стала ключевой: 22 июня американские B-2 Spirit нанесли удары по ядерным объектам в Фордо, Исфахане и Натанзе, используя бомбы Massive Ordnance Penetrator. Это решение Дональда Трампа, несмотря на отсутствие доказательств возобновления ядерной программы Ирана, было воспринято как попытка поддержать Израиль и одновременно усилить давление на Тегеран для возвращения к переговорам.
Для России конфликт создал сложную дилемму. С одной стороны, Москва традиционно поддерживает отношения с Тегераном, включая сотрудничество в Сирии и поставки оружия. С другой – Москва избегала открыто вставать на сторону Ирана, ограничившись риторическими заявлениями.
По мнению аналитиков американского Института изучения войны (ISW), Россия не предоставила Ирану системы С-400, несмотря на просьбы Тегерана, не выполнив тем самым условия договора о стратегическом партнерстве, подписанного в январе 2025 года. Это связано с опасением испортить отношения с Израилем, где проживает 1,3 млн русскоязычных граждан, и США, с которыми Москва продолжает позиционный торг по условиям мира на Украине.
Ослабление Ирана может подорвать российские позиции в Сирии, где Тегеран долгое время был ключевым союзником Дамаска. Однако вакуум влияния в Леванте открывает возможности для сближения с Турцией и Китаем. Уже есть сообщения о поставках китайских зенитных ракет Ирану в обмен на нефть, что может сигнализировать о переориентации Тегерана на Пекин.
Подчеркнём, что двенадцатидневная война между Израилем и Ираном изменила баланс сил на Ближнем Востоке, но не привела к разрешению конфликта. Израиль продемонстрировал военное превосходство, но не смог добиться ни "обезглавливания" ядерной программы Ирана, ни смены режима. Иран, несмотря на потери, сохранил способность к ответным ударам и укрепил внутреннюю сплоченность.
Для России последствия конфликта носят двойственный характер. С одной стороны, ослабление Ирана снижает наше влияние в Сирии и Ливане, где Тегеран был стратегически важным партнёром. С другой, это открывает путь для новых альянсов, включая сотрудничество с Китаем и Турцией. Однако риск заключается в том, что Москва может потерять роль посредника, если не предложит чёткую стратегию урегулирования кризиса. Уже сейчас видно, что страны региона, включая Саудовскую Аравию и ОАЭ, всё чаще действуют независимо, формируя новые коалиции без участия России.
Главный вопрос для Москвы – сможет ли она адаптироваться к новой реальности, где Ближний Восток становится ареной противостояния не только между Израилем и Ираном, но и между США, Китаем и Турцией. Ответ на этот вопрос определит, сохранит ли наша страна своё влияние в регионе или окажется на периферии ближневосточной политики...