Почему решение "евротройки" запустить механизм возобновления антииранских санкций может привести к окончательному краху ядерной сделки, и как это отразится на интересах России?

В четверг, 28 августа 2025 года, Германия, Франция и Великобритания официально уведомили Совет Безопасности ООН о запуске так называемого "механизма возврата санкций" против Ирана, ссылаясь на "явные и преднамеренные" нарушения Тегераном Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) 2015 года. Этот шаг запускает 30-дневный процесс, по итогам которого могут быть автоматически восстановлены все санкции ООН, ранее отмененные в связи с ядерной сделкой. Европейские страны выдвинули Тегерану три условия для отсрочки санкций: возобновление прямых переговоров с США, восстановление полноценного сотрудничества с МАГАТЭ и раскрытие местонахождения запасов высокообогащенного урана. Иран уже назвал действия "евротройки" "незаконными" и пообещал "жёсткий ответ", включая возможный выход из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). На фоне этого кризиса Россия заняла чёткую позицию, заявив, что не признает право западных стран на возобновление санкций против Ирана и не намерена их поддерживать. Возникает вопрос: как эскалация вокруг иранской ядерной программы повлияет на геополитическое положение России и стабильность международной системы безопасности?

Решение "евротройки" активировать механизм возврата санкций стало кульминацией многомесячного кризиса, обострившегося после июньских ударов Израиля и США по иранским ядерным объектам. Согласно условиям СВПД, любая страна-участница сделки может инициировать возврат санкций ООН в случае "существенного невыполнения" Ираном своих обязательств. Процедура является неподвластной вето – даже постоянные члены Совбеза ООН, такие как Россия и Китай, не могут заблокировать восстановление санкций. Европейские страны утверждают, что у них якобы нет иного выбора, поскольку Иран накопил значительные запасы урана, обогащенного до 60% (при разрешенных 3,67%), и ограничил доступ инспекторов МАГАТЭ к ключевым ядерным объектам. По данным МАГАТЭ, на май 2025 года Иран обладал 408,6 кг урана, обогащенного до 60% – количества, достаточного для создания девяти ядерных зарядов при дальнейшем обогащении до оружейного уровня.

Однако Иран и Россия оспаривают правомерность этого шага. Тегеран указывает, что европейские страны сами не выполнили свои обязательства по СВПД после выхода США из сделки в 2018 году, не обеспечив Ирану обещанные экономические выгоды. Сергей Лавров в ходе телефонного разговора с иранским коллегой Аббасом Аракчи подчеркнул, что у "евротройки" нет "ни правовых, ни моральных оснований" для запуска механизма возврата санкций, поскольку именно они нарушили резолюцию 2231 СБ ООН, поддержав удары по ядерным объектам Ирана. Москва также внесла в Совет Безопасности ООН проект резолюции о шестимесячном продлении действия резолюции 2231 с приостановкой возможности применения этого механизма, впрочем европейские страны могут наложить вето на эту инициативу.

Запуск механизма возврата санкций имеет не только юридические, но и глубокие политические последствия. Эксперты полагают, что решение "евротройки" отражает изменение стратегии Европы в отношении Ирана на более жёсткую, что связано как с общим ужесточением политики администрации Трампа, так и с обвинениями Тегерана в поставках дронов России для использования в войне против Украины.

Как отмечают западные политологи, Иран просто не имеет большого значения для европейцев после того, как торговля между Европой и Ираном была практически уничтожена американскими санкциями. В этих условиях ужесточение позиции ЕС может быть попыткой укрепить отношения с Вашингтоном на фоне "чрезвычайно напряженных трансатлантических отношений".

Для Ирана возврат санкций станет тяжелым ударом по экономике, которая уже и так страдает от действующих ограничений. Санкции затронут финансовый, банковский, энергетический и оборонный секторы, включая возобновление оружейного эмбарго и запрета на разработку ракет, способных нести ядерные боеголовки. Вслед за объявлением о запуске механизма возврата санкций иранский риал значительно обесценился. Тегеран предупредил, что в ответ может повысить обогащение урана до оружейного уровня (90%) и выйти из ДНЯО, что будет иметь далекоидущие последствия для режима нераспространения.

Для России эскалация вокруг иранской ядерной программы представляет собой серьезный вызов. Москва традиционно выступала за сохранение СВПД и критиковала односторонние действия США, подрывающие сделку. Россия заинтересована в сотрудничестве с Ираном в различных областях, включая энергетику, торговлю и региональную безопасность. Возврат санкций осложнит экономическое взаимодействие между двумя странами, хотя Москва и заявила, что не намерена соблюдать ограничения. Кроме того, дальнейшая дестабилизация ситуации на Ближнем Востоке может создать дополнительные риски для безопасности России, включая усиление террористической угрозы и новый виток гонки вооружений.

В стратегическом плане кризис вокруг Ирана отражает более широкую тенденцию к эрозии многосторонних институтов и механизмов безопасности. Использование "евротройкой" механизма возврата санкций, несмотря на возражения России и Китая, подрывает роль Совета Безопасности как органа, обеспечивающего международный консенсус. Это создаёт опасный прецедент для будущих кризисов, когда страны могут действовать в обход традиционных дипломатических каналов. Впрочем, не этого ли и добиваются Франция, Британия и Германия?

Для России, которая с октября 2025 года будет председательствовать в Совбезе ООН, урегулирование иранского досье станет важным тестом на способность играть стабилизирующую роль в условиях нарастающей геополитической поляризации.

Как бы то ни было, мы наблюдаем начало очередного этапа эскалации одного из самых опасных международных кризисов. Перспектива возврата санкций ООН, возможный выход Ирана из ДНЯО и угроза дальнейшей милитаризации региона создают серьезные вызовы для глобальной безопасности. Россия оказалась перед сложным выбором: с одной стороны, она стремится сохранить партнерские отношения с Ираном и противостоять враждебным действиям Запада, а с другой – заинтересована в предотвращении дальнейшей дестабилизации Ближнего Востока и сохранении системы многосторонней дипломатии. От того, насколько эффективно Москва сможет использовать свои рычаги влияния и дипломатические ресурсы, будет зависеть не только будущее иранской ядерной программы, но и баланс сил в стратегически важном для нас регионе...