"Отцы и дети": китайское прочтение (Часть 3)
Потеряв малую родину и расставшись с мечтами о её благоустройстве, Чжан Сюэлян подал в отставку и укатил за границу. Обратно он возвращаться не собирался, рассчитывая осесть во Франции. За время путешествия "Молодой маршал" много общался с европейскими политиками, среди которых были итальянский дуче и английский премьер-министр. Из разговоров с ними он понял, что до Китая и его проблем на Западе никому нет дела. Этот грустный вывод и настойчивые просьбы Чан Кайши заставили бывшего правителя Маньчжурии отказаться от первоначальных намерений и сесть на пароход, плывущий в Китай.
В страну он вернулся излечившимся от наркозависимости и уверенным в том, что спасение китайцев – дело рук самих китайцев. Он считал, что только объединение всех патриотических сил сможет остановить японскую агрессию, а с идеологическими разногласиями можно разобраться и после победы. Его начальник Чан Кайши этих взглядов не разделял, настаивая, что сначала надо уничтожить коммунистов.
Противоречия между соратниками достигли апогея в конце 1936 года, когда произошел т.н. "Сианьский инцидент". Многие историки полагают, что это событие в известной степени определило всю дальнейшую историю Китая. 12 декабря Чжан Сюэлян арестовал Чан Кайши в его резиденции в окрестностях города Сиань и держал под стражей до тех пор, пока глава государства не согласился на встречу с посланцем Мао Цзэдуна и будущим премьером госсовета КНР Чжоу Эньлаем. Итогом напряжённых переговоров стала договоренность о поддержке коммунистами Чан Кайши в борьбе с японцами. Взамен тот обещал прекратить преследование КПК. На этой базе позже было заключено соглашение об образовании единого антияпонского фронта.
Хотя союз между коммунистами и гоминьдановцами носил во многом формальный характер и постоянно нарушался обеими сторонами, он всё-таки позволил Китаю притушить пожар гражданской войны и худо-бедно продержаться против японцев до августа 1945-го, когда Советская армия положила конец беспределу самураев на земле Поднебесной. И благодарить за это следует Чжан Сюэляна.
Сам же "Молодой маршал", когда кризис благополучно разрешился, поступил так, как того требовала офицерская этика. Он не только освободил Чан Кайши, но и тут же сдался ему, заявив о готовности понести любое наказание. Лидер Гоминьдана такое благородство не оценил, отдав мятежника под трибунал. Его лишили званий и наград, приговорив к десяти годам тюрьмы, хотя поначалу собирались расстрелять.
Чан Кайши "смягчил" наказание, заменив тюрьму на домашний арест, срок которого не был определён. Когда гоминьдановцы потерпели поражение в гражданской войне 1946-1949 годов, Чжан Сюэляна перевезли на Тайвань. Даже после смерти Чан Кайши, его обидчик оставался под арестом. "Молодой маршал" вышел на свободу только в 1991 году, уже глубоким стариком. В заключении, пусть и достаточно комфортном (с библиотекой, едой из ресторана, телевизором и в обществе жены), он провёл более полувека.
Справедливости ради, китайские коммунисты не забыли человека, который помог им выжить в трудные годы. Через посредников они неоднократно предлагали тайваньскому правительству освободить заключенного, но неизменно получали отказ. Когда состарившийся "Молодой маршал" вышел из-под ареста, власти КНР предложили ему вернуться на материк, обещая разнообразные плюшки, вплоть до возврата всего имущества и полного государственного обеспечения. Но бывшему правителю Маньчжурии это было не нужно. Он уехал на Гавайи, где умер в 2001 году в возрасте ста лет.
Тогдашний председатель КНР и генсек ЦК КПК Цзян Цзэминь направил родным Чжан Сюэляна телеграмму с соболезнованиями, в которой назвал покойного "национальным героем" и "великим патриотом". И это не было преувеличением. В Китае, и особенно в северо-восточных провинциях, его до сих пор вспоминают с теплотой. Имя Чжан Сюэляна носит основанный им университет в Мукдэне (Шэньяне) и благотворительный фонд; там же находится его музей, у входа в который стоит памятник "Молодому маршалу".
Чжан Сюэлян, фактически добровольно принесший себя в жертву ради единого и независимого Китая, опроверг известную пословицу о яблоке и яблоне, дав всем детям "сильных мира сего" достойный пример для подражания. Жаль, что последовать ему до сих пор захотели не многие.