Отказавшись от истории русской Малороссии, киевские власти создали культ "героев борьбы за самостийность против клятых москалей", состоящий из политических банкротов, вроде Мазепы и Выговского

Несколько дней назад ряд сетевых ресурсов и ТГ-каналов сообщили, что депутаты Хмельницкой областной рады вознамерились переименовать административный центр региона из города Хмельницкий в город Мазепа, а саму область – из Хмельницкой в Мазепскую. Скорее всего, это фейк – странички, на которую ссылаются "первоисточники", на сайте облрады нет, а 16-я сессия, где якобы должен был рассматриваться этот вопрос, еще не проводилась. Однако он вполне правдоподобен. Ведь трудно отрицать, что, отказавшись от всего связанного с Россией и отринув историю русской Малороссии, власти Незалежной создали культ "героев борьбы за самостийность", которые все как на подбор были неудачниками, а многие, как тот же Мазепа, ещё и изменниками. Понятно, что в свидомом квази-государстве предательство ныне считается образцом морального совершенства. Но почему там принято славить клятвопреступников и перевёртышей, которые в результате своей бурной деятельности оказались неудачниками, оставшись у разбитого корыта? Это же какой-то исторический мазохизм на державном уровне получается. Впрочем, что поделать, коли других "хероев" у Киева просто нет…

Вот, к примеру, весьма почитаемый в Незалежной гетман Иван Мазепа. За свою долгую жизнь он последовательно предавал всех, кому служил, в результате потеряв всё, что имел, и умер беглецом на чужбине, брошенный соратниками и преданный анафеме православной церковью.

Поначалу Мазепа служил гетману войска Запорожского на Правобережной Украине Петру Дорошенко, но позже нашел себе нового хозяина, перебежав в "конкурирующую группировку" к гетманствовавшему на Левобережье Ивану Самойловичу. Затем предал и его, подсунув всесильному временщику при царевне Софье князю Голицыну донос на своего патрона, который якобы задумал создать в Малороссии собственное государство.

Заняв путем интриг место опального Самойловича, Мазепа выпросил у царя Петра новый титул – "Войска Запорожского обеих сторон Днепра гетман". И вскоре стал склоняться к новой измене, предложив свои услуги шведской короне, которая, по его расчетам, должна была одолеть Россию в Северной войне. Вот только Полтавское сражение показало, что интуиция ему изменила.

Умирал Мазепа в Бендерах побежденным беглецом, лишь по султанской милости не выданным русскому царю. И лишь смерть уберегла предателя-неудачника от "награждения" специально учрежденным для него Петром I орденом Иуды с надписью "Треклят сын погибельный Иуда еже за сребролюбие давится".

Но в Незалежной державе гетман-изменник сам стал наградным символом. Указом Виктора Ющенко в 2009-м, когда отмечалось 300-летие Полтавской битвы, был учрежден Знак отличия Президента Украины – Крест Ивана Мазепы, имеющий статус госнаграды. За время существования ею были отмечены 124 "крестоносца", среди которых особо выделяется еще один предатель – митрополит-раскольник Филарет (Денисенко).  

Причем свидомые "историки" пытались реабилитировать Мазепу даже в России. В том же 2009 году в Москве состоялась научная конференция, на которой научный сотрудник киевского Института политических и этнонациональных исследований им. И.Ф. Кураса по фамилии Гай-Ныжник заявил, что Мазепа был "продуктом европейского политического мышления". Мол, Пётр I неоднократно требовал от гетмана военной помощи, а сам отказывал ему в ней. Кроме того, царское правительство собиралось упразднить гетманщину. Отсюда, по логике киевского "ученого", следует, что "согласно старым нормам европейского права, если протектор обманул вассала, то тот более не считал себя связанным с ним вассальными обязательствами".

Еще одним "продуктом европейского мышления" на той конференции был назван ещё один "херой борьбы за самостийность" гетман Иван Выговский – такой же как Мазепа изменник и политический неудачник.  

Происходил он из мелкой малороссийской шляхты. Служил в польском войске, попал в плен к татарам, откуда был выкуплен Богданом Хмельницким. Стал генеральным войсковым писарем, а после смерти Богдана – опекуном его сына Юрия.  

В августе 1657 года на собранной в Чигирине раде, вопреки протестам большинства "городового значного козачества", Выговский был избран в гетманы. За спиной Москвы затеял переговоры с поляками, а когда измена вскрылась сбежал к ним, получив от новых-старых хозяев звание сенатора.

Однако натуру не переделаешь, прожив жизнь, предавая всех, кому служил, трудно отвыкать от любимого занятия. И Выговский решил вновь переметнутся, завязав тайные контакты с Москвой. Узнав об этом паны искренне возмутились, лишив изменника всех прав и привилегий, они без суда и следствия его расстреляли. Такая казнь была в диковинку для XVII века, и должна была подчеркнуть презрение к преступнику, не достойному "благородного" отрубания головы, как обычно поступали с сильно провинившимися аристократами и вельможами.  

Но культ измены и неудачи распространяется в Незалежной не только на исторических персонажей, но и на исторические события, например, на "Битву под Крутами" 1918 года, которая в свидомой мифологии имеет статус одной из "эпохальных страниц борьбы за самостийность", не имеющий ничего общего с ее реальным значением.

На уличных шоу, устраивавшихся националистами, наряду с кричалками типа "Бандера придет – порядок наведет!", "Слава нации – смерть врагам!", можно было часто слышать и "Героям Крут – слава, слава, слава!".

В 2011-м тогдашний "пророссийский" президент Виктор Янукович так отозвался об этих "героях":

"Мы чествуем подвиг украинских юношей, которые погибли, защищая свое государство. Отвага и самопожертвование нескольких сотен военных курсантов, студентов, гимназистов стали настоящим примером для последующих поколений борцов за независимость".

Что же такого "славного" произошло 16 (29) января 1918 года на железнодорожной станции Круты в 130 км к северо-востоку от Киева? Назвать эти "битвой" будет большим преувеличением, скорее речь шла об избиении, ставшем следствием трусости и предательства.

Узнав, что на Киев идут эшелоны красных, Директория УНР наспех собрала отряд из гимназистов и студентов, бросив их на убой против превосходящих сил противника. Довезли "пушечное мясо", в большинстве своем до того винтовки в руках не державшее, до станции Круты и приказали "занять позиции". Покуда неопытные юнцы пытались сражаться, их офицеры остались в поезде, устроив там пьянку.

Бой был коротким, красные легко разбили отряд. Когда уцелевшие студенты и гимназисты побежали на станцию, их "отцы-командиры" поспешили удрать, не задержавшись ни минуты и лишив будущих "героев" шанса на спасение…

Гадкой была история "Битвы под Крутами", о которой свидомые обожают уже не одно десятилетие вспоминать, вместо того, чтобы её стыдиться. Их логика просто непостижима. 

Любят также в Киеве вспоминать о другой "героической" странице своей военной истории – "Битве на горе Маковка". Там в апреле-мае 1915 года Русская армия разгромила Легион Украинских сечевых стрельцов ("усусов"), сформированный австро-венграми из свидомых галичан.

По описаниям нынешних свидомых "историков", у Маковки легионеры храбро сражались против "москалей" и нанесли им немалый урон. Вот только австрийцы этого "подвига" почету-то не заметили. В изданном в Вене весьма подробном семитомнике "Последняя война Австро-Венгрии"  (Österreich-Ungarns Letzter Krieg) нет ни слова о событиях у горы Маковка. То ли не ценили австрияки своих подручных, то ли эта "битва" показалась им совсем незначительным событием. А скорее, и то, и другое.

Так что же заставляет наследников "славы" битых гетманов, легионеров, бандеровцев и эсэсовцев из "Галичины" прославлять их мнимые "подвиги"? Может подсознательно они понимают, что их самих, как продолжателей дела Мазепы, ничего хорошего не ждет, и заранее к тому морально готовятся?