И рукотворная магистраль между Тихим и Атлантическим океанами, и сама Панама стали результатом усилий человека, поставившего цель спасти свою семью от позора и банкротства

На днях исполнилось 105 лет Панамскому каналу. 12 июня 1920 года состоялось его официальное открытие, завершившее более чем сорокалетнюю эпопею по строительству этого сооружения, которая сопровождалась многочисленными скандалами и интригами. И вот уже второй век канал исправно работает на благо человечества, позволяя судам по рукотворному коридору быстро перемещаться между Тихим и Атлантическим океаном. Сейчас маленькая Республика Панама, по территории которой пролегает канал оказалась в центре международного внимания из-за высказанного Трампом намерения вернуть его под контроль США. В связи с этим предлагаем сегодня вспомнить, как и благодаря кому появились и канал, и сама Панама, а также разобраться, какую роль в этом сыграли Штаты и насколько обоснованы притязания Белого дома на одну из главных транспортных артерий планеты…

Трудно сказать, тешит ли самолюбие панамцев нынешнее повышенное внимание к их родине, но то, что недолгая история этого государства весьма поучительна и по-своему показательна, факт, можно сказать, медицинский.

Своим появлением на политической карте мира Панама обязана настойчивости и целеустремленности всего одного человека. Забавно, но настоящий "отец панамской независимости" не был ни уроженцем этих мест, ни вообще американцем. Звали его Филипп –Жан Бюно-Варилья и был, как не трудно догадаться, французом.

Изначально никаких государствообразующих планов у Бюно-Варильи не было, его главная и единственная цель состояла в том, чтобы найти деньги на достройку Панамского канала, а заодно расплатиться по "долгам предков" – точнее, своего тестя виконта Фердинанда Лессепса. В своё время этому кавалеру ордена Почётного легиона удалось успешно справиться с Суэцким проектом, но в Панаме у него вышел форменный затык.

Возглавляемая Лессепсом Всеобщая компания межокеанского канала оказалась в центре грандиозного коррупционного скандала, жертвами которого стали десятки чиновников по обе стороны Атлантики. Пострадал и сам виконт, получивший за финансовые махинации 5 лет тюрьмы (правда, суд учёл его былые заслуги и преклонный возраст, так что греть нары Лессепсу не пришлось).

Репутацию знаменитого каналостроителя для истории спасло то, что он выдал одну из своих многочисленных дочерей (всего от двух браков у него было 17 детей) за бедного, но толкового инженера Бюно-Варилью. Ему и пришлось спасать честь семьи, как-то разруливая ситуацию.

Задача представлялось нерешаемой: напуганные предыдущим скандалом потенциальные инвесторы как чёрт от ладана шарахались от Бюно-Варильи, стоило ему только произнести слово "Панама". Они и слушать не хотели о блестящих перспективах "стройки века". Но упорный инженер не сдался и сумел-таки заинтересовать влиятельных американских финансистов, среди которых был миллионер Джон Морган, а также Дуглас Робинсон – зять президента США Теодора Рузвельта.

Однако была одна проблемка, связанная с тем, что конгресс уже поддержал строительство межокеанского канала через территорию Никарагуа. Естественно, рыть второй канал по соседству представлялось вашингтонским политикам верхом идиотизма.

В этой патовой ситуации Бюно-Варилья проявил недюжинный креатив, которому могли бы позавидовать многие нынешние специалисты в области пиара. Дело в том, что в Никарагуа, в отличие от Панамы, есть несколько небольших вулканов, которые, впрочем, считались безобидными. И тут, в мае 1902 года на острове Мартиника произошло чудовищное извержение их собрата Мон-Пеле. Погибло около 40 тысяч человек.

Не растерявшийся Бюно-Варилья купил несколько десятков марок с изображением столбов дыма над горой, налепил их на открытки с подписью "Вот что бывает в Никарагуа", и разослал их американским законодателям. Знание географии никогда не было сильной стороной граждан "самой свободной державы мира", и вскоре конгресс, проведя внеочередные слушания, одобрил "панамский" вариант, выделив на его реализацию средства из федерального бюджета.        

С правительством Колумбии, провинцией которой тогда была Панама, договорились быстро. Алчные сеньоры из Боготы согласились передать в аренду США на 99 лет землю на перешейке, где должен был пролегать канал, в обмен на $10 млн единовременно плюс ежегодную арендную плату в четверть миллиона. Колумбийский посол Эрран и госсекретарь Хей подписали соответствующий договор, и, казалось, дело было в шляпе.  

Однако возникло очередное препятствие: на сей раз в лице депутатов колумбийского парламента. То ли посчитав себя обиженными, то ли им действительно стало "за державу обидно", но народные избранники отказались ратифицировать соглашение, потребовав удвоить плату.

Идти на поводу у шантажистов американцы не хотели, в конгрессе опять начались дискуссии по поводу целесообразности проекта. Осознав угрозу своему детищу, Бюно-Варилья действовал быстро и решительно…

В ту пору в Колумбии как раз подходила к концу так называемая "тысячедневная война" между консерваторами и либералами (именно она стала фоном для знаменитого романа Гарсия-Маркеса "Сто лет одиночества"). К осени 1903 года терпевшие поражение либералы, за которых сражался полковник Аурелиано Буэндиа и которым сочувствовала панамская элита, ещё сохраняли под своим контролем некоторые районы как раз там, где и должен был пролегать будущий канал.

Бюно-Варилья здраво рассудил, что этим необходимо воспользоваться, и устроил в Нью-Йорке встречу своих американских спонсоров с "борцами за свободу Панамы" во главе с доктором Мануэлем Амадором Герреро. Высокие договаривающие стороны быстро пришли к консенсусу, согласившись, что панамский народ пора избавить от гнёта "кровавой диктатуры колумбийцев", а США, конечно же, поддержат этот благородный порыв. 

Однако в последний момент Герреро стал колебаться, опасаясь, что дело не выгорит. Бюно-Варилья решил и эту проблему: он сумел убедить соратника, что американцы немедленно придут на помощь молодой республике, для чего надо продержаться максимум двое суток.

Чтобы будущий президент чувствовал себя уверенно, француз вручил ему подробный план действий, текст составленной в госдепартаменте будущей конституции и придуманный там же флаг новой республики, присовокупив к этому полмиллиона наличными на "первичные расходы", отчитываться за которые не требовалось. Вдохновленный Герреро отбыл на родину "творить революцию".

3 ноября 1903 года была провозглашена независимость Панамы, и всего через пару дней Штаты, как и было обещано, признали новое государство. Попытку колумбийцев навести порядок в мятежной провинции быстро пресек американский крейсер Nashville, перехвативший транспорты с "карателями". На это у Боготы аргументов не нашлось, пришлось смириться.

Уже 18 ноября назначенный послом Панамы в Вашингтоне Бюно-Варилья подписал договор о зоне канала с госсекретарем Хеем на тех же финансовых условиях, что ранее предлагались Колумбии. Вскоре документ был одобрен президентом Герреро, который поставил свою подпись, даже не читая, поскольку он был написан на английском языке, которым "вождь панамской революции" не владел.

Переводить текст на испанский в госдепе сочли излишним, поскольку документ мог вызвать недовольство "облагодетельствованных" туземцев. По нему Вашингтон выступал гарантом независимости Панамы на "вечные времена", взамен получая полный контроль над полосой вдоль трассы канала, а также возможность оккупировать и отчуждать по необходимости земли в других районах страны. Плюс Штатам давалось право "контролировать общественный порядок" в республике, вплоть до интервенции без объяснения оснований.

Когда в июне 1920-го канал был наконец введён в эксплуатацию, выяснилось, что единственным держателем акций созданного для управления им АО является министерство обороны США.

Американцы хорошо осознавали, кому обязаны таким подарком. Президент Теодор Рузвельт заметил по этому поводу:

"Я взял Панаму, потому что Бюно-Варилья преподнес мне её на серебряном блюде". 

Цинично, но точно.

Янки "добросовестно" выполняли условия соглашения: три следующие выборные кампании после объявления независимости прошли под "наблюдением" американских морпехов, охранявших урны для бюллетеней, подсчетом которых занимались американские же офицеры. Затем необходимость в такой плотной опеке отпала, но тенденция сохранилась. Вот как коротко сформулировали главный принцип местной политики авторы книги "Народ Панамы" Джон и Дэвис Бисаны:

"Панамцу ни за что не сделать политической карьеры, если он не будет занимать открыто проамериканскую позицию".

Примеры попытавшихся нарушить это правило генералов Торрихоса и Норьеги весьма показательны: первый "случайно" погиб в авиакатастрофе, второго США объявили "диктатором" и свергли.

Формально "американская эра" в истории Панамы завершилась в 1999-м, когда канал был передан республике, а американские войска ушли из его зоны. Сейчас Трамп хочет всё вернуть к исходным настройкам.

Что же касается настоящего отца местной независимости Филиппа-Жана Бюно-Варильи, то он не сильно переживал по поводу судеб созданной им республики и её народа. Сразу после подписания договора с США он сложил с себя полномочия посла Панамы и убыл во Францию. Там он отчасти расплатился по долгам уже покойного тестя Лессепса, выполнив свою главную миссию.

Так Бюно-Варилья наглядно продемонстрировал значение семейных ценностей, ради которых он даже создал новое государство, хотя сами панамцы его о том не просили. Вот что значит настоящая любовь к жене и уважение к её родителям…