Грандиозная победа русских солдат, разбивших неподалеку от Берлина лучшую армию мира того времени, была принесена в жертву мнимым геополитическим гешефтам поборников "дружбы с цивилизованным Западом"

12 августа 1759 года у деревни Кунерсдорф в Силезии произошло одно из главных сражений Семилетней войны. В ходе упорной и кровопролитной баталии объединенное русско-австрийское войско под командованием генерал-аншефа Петра Салтыкова наголову разгромило армию прусского короля Фридриха II, считавшуюся в то время лучшей в Европе, а, значит, и в мире. После сражения она почти исчезла – из без малого 50 тысяч солдат, которых Фридрих утром лично повел в бой, к ночи у него осталось не более трех тысяч: остальные были убиты, взяты в плен или просто разбежались, срывая синие мундиры. Сам король, едва унесший ноги с поля битвы, был уверен, что всё проиграно и дни Пруссии сочтены. Трясясь в карете по пути в Берлин, "Старый Фриц" написал своему кабинет-министру Финкельштейну письмо, заканчивавшееся словами: "У меня больше нет никаких резервов и, по правде говоря, я верю в то, что всё потеряно. Гибели своего Отечества я не переживу. Прощайте навсегда. Фридрих". Но случилось невероятное: русские не воспользовались прекрасной возможностью добить поверженного врага, а через какое-то время немцы, находившиеся на грани полной катастрофы, вдруг неожиданно узнали, что победили – Россия заключила с Фридрихом мир, вернув ему все территории, включая уже присягнувшую Петербургу Восточную Пруссию с Кёнигсбергом. Исправить эту историческую несправедливость удалось только в 1945-м…

Семилетнюю войну (1756 – 1763 гг.), учитывая размах боевых действий, охвативших не только Европу, но и Северную Америку, Карибский бассейн, Индию, Филиппины, и число участников (свыше 20 государств без учёта вассалов и племенных союзов) многие историки считают "самой первой мировой". Так это или нет, можно спорить, но очевидно, что она стала также репетицией двух будущих глобальных столкновений России и объединенной на базе Пруссии Германии, которая не усвоила печальных для немцев уроков, полученных при Фридрихе II.

Сей правитель, почитаемый у себя на родине как Великий и являвшийся кумиром Гитлера, создал настоящую военную машину, долго не знавшую себе равных. За счет жесткой дисциплины и доведения действий каждого солдата до автоматизма он сумел внедрить новую тактику "косой атаки", не раз приносившую пруссакам победы. Своё кредо король формулировал весьма цинично:

"Нравится тебе какая-то страна – так захвати ее, если имеешь для этого средства. Потом всегда найдешь какого-нибудь историка, который докажет справедливость твоей битвы, и юриста, который обоснует твои требования".     

Не, правда, ли знакомо? Ещё добавить про роль СМИ, трубящих о ценностях "свободы и демократии", и получится исчерпывающая формула внешней политики США с конца XIX века.

Но вернемся к Фридриху. Своими агрессивными действиями, угрожавшими российским интересам на Балтике, и злобными пасквилями в адрес "матушки-императрицы" Елизаветы Петровны прусский король буквально спровоцировал вступление Санкт-Петербурга в развязанную им же большую войну. 

"Старого Фрица" (тогда он ещё, впрочем, не был таким уж старым – всего-то 45) это не сильно обеспокоило. Русскую армию он оценивал невысоко, называя "ордой дикарей", и полагал, что она не выдержит столкновения с прусским "орднунгом". Поражения, которые его генералы потерпели от этих "дикарей" под Гросс-Егерсдорфом и Пальцигом, король списал на то, что его там не было, и численный перевес противника, а сражение при Цорндорфе, где Фридрих лично руководил войсками, несмотря на ничейный результат, он объявил своей победой.

И ведя полки через Одер на Кунерсдорф, где на холмах расположились войска Салтыкова, прусский монарх ни капли не сомневался в будущей виктории, веря в свою счастливую звезду. И поначалу для немцев всё складывалось просто великолепно. Атаковав недостаточно укрепленный левый фланг, пруссаки быстро добились успеха – они заняли высоту Мюльберг, захватив стоявшие там русские пушки и множество пленных. Фридрих, посчитав сражение уже выигранным, тут же отправил с гонцом победную реляцию в Берлин и приказал армии довершить разгром.

Но не тут-то было. Занимавшие центр русской позиции войска генерала Петра Румянцева (будущего прославленного фельдмаршала) стояли насмерть. Раз за разом пруссаки шли в атаку, но неизменно получали жесточайший отпор. Наступать им пришлось снизу вверх вдоль узкой лощины, что лишило немцев их главных козырей – манёвра, мощного залпа по широкому фронту и таранного удара тяжелой кавалерии Зейдлица. А дело уже клонилось к вечеру.

Дождавшись, когда враги вымотаются, наши перешли в контратаку. Пруссаки дрогнули и попятились. Фридрих остановил своих солдат, крича "Стойте, негодяи! Вы что, собираетесь жить вечно?! Назад! Ваш король сам поведет вас!" На какое-то время это помогло, но изменить ход битвы король уже был не в силах. Когда во фланг его армии ударил введенный в бой Салтыковым свежий корпус австрийцев, стоявших в резерве, немцы обратились в паническое бегство, больше не слушая взывавшего к ним монарха.

Глядя на это, Фридрих отрешенно воткнул в землю шпагу и молча ждал, когда придёт смерть. Его лошадь была убита, а русские гренадёры и казаки подбирались всё ближе. Короля спас гусарский эскадрон, командир которого чуть ли не насильно усадил монарха на свою лошадь, задав ей направление в тыл. Тех нескольких минут, что понадобились нашим, чтобы смять внезапно возникший заслон Фридриху хватило, чтобы прийти в себя и ускакать подальше от места, где, казалось, навсегда закатилась его звезда…

Через пару часов, убедившись, что остался без армии, он и написал прощальное послание Финкельштейну, ни мало ни сомневаясь, что всё для него и для Пруссии кончено. Однако, как позже выяснилось, он ошибался…

Петр Салтыков был неплохим полководцем, но не великим. Хотя от Кунерсдорфа до Берлина всего 85 км по прямой и защищать прусскую столицу Фридриху было нечем, он не рискнул идти на запад, а повернул армию на юг на соединение с основными силами австрийских союзников.

Будь на месте Петра Семеновича Румянцев или тогда еще совсем молодой подполковник Александр Суворов, для которого Кунерсдорф стал первым крупным сражением, они бы наверняка попытались добить врага в его логове. Но, увы, решение принимал осторожный Салтыков, а история не знает сослагательного наклонения. Австрийцев же больше интересовал возврат Силезии, на отвоевании ее у пруссаков они и сосредоточились. Момент для быстрого и победоносного окончания войны был упущен.

Узнав, что русские его не преследуют, Фридрих воспрял духом, возвестив подданным о "чуде Бранденбургского дома", спасшем Пруссию. Боевые действия продолжались с переменным успехом, но в целом ситуация складывалась для кумира Гитлера неблагоприятно – у его страны банально не хватало людей и ресурсов, коих было в избытке у противостоящей ему коалиции, и было понятно, что поражение Пруссии лишь вопрос времени.  

Однако в конце 1761-го случилось второе "чудо" – в Петербурге скончалась императрица Елизавета. Наследовавший престол её племянник Карл Петр Ульрих был ярым фанатом "Старого Фрица" и, став Петром III, тут же заключил со своим кумиром позорный мир, превращавший побежденного в победителя. Россия возвращала королю все занятые земли, включая Восточную Пруссию, с утратой которой Фридрих уже смирился. Более того, император обещал, что в последующих войнах русская армия станет его союзницей. Воспользовавшись недовольством гвардии "похабным миром", чтобы свергнуть мужа, Екатерина пересматривать его условия не стала.

Увы, блестящая победа русского оружия под Кунерсдорфом оказалась разменяна на геополитические пятаки, так и не трансформировавшись в окончательный разгром почти поверженного врага. И хотя это сражение по факту вправе считаться днём российской воинской славы, в соответствующий закон оно не вошло, что, впрочем, нисколько не умаляет храбрости, стойкости, мужества и героизма наших чудо-богатырей, сокрушивших 12 августа 1759 года прусскую военную машину – прообраз будущего вермахта.     

В 1945-м Сталин не повторил той ошибки. Не став миндальничать с немцами, он вернул России взятую при Елизавете на штык Восточную Пруссию. А Гитлер, немало вдохновившийся известием о смерти Рузвельта, так и не дождался "третьего чуда Бранденбургского дома". Верим, что и "четвертого", на которое так надеются Шольц с Бербок, накачивая Киев вооружениями и деньгами, тоже не произойдёт…