Только объединенными усилиями всего СССР удалось быстро восстановить разрушенную землетрясением узбекскую столицу и нейтрализовать последствия аварии в Припяти

Сегодня отмечаются годовщины сразу двух трагических событий из нашего общего прошлого. По странному капризу истории, именно 26 апреля, с разницей в 20 лет, Советский Союз постигли две катастрофы – природная и техногенная. В этот день в 1966 году случилось мощное землетрясение в Узбекистане, обратившее в руины центр Ташкента, а в 1986 году произошла авария на Чернобыльской АЭС, считающаяся самой страшной катастрофой в истории атомной энергетики. Оба этих тяжелых испытания СССР выдержал достойно, консолидировав для ликвидации их последствий возможности всей огромной державы – на развалинах Ташкента и в зараженной зоне Чернобыля плечом к плечу самоотверженно трудились, не жалея себя, тысячи людей со всей страны. И то, с как быстро и эффективно были в обоих случаях решены стоявшие перед ними трудные задачи, говорит, как о мощи советского социалистического государства, так и о том, насколько правильно оно воспитывало своих граждан, которые, не задумываясь, пришли на выручку пострадавшим соотечественникам. Ведь не приходится сомневаться, что случись подобное после распада СССР, пострадавшие республики не справились бы с постигшей их бедой собственными силами…   

Из-за землетрясения, которое произошло утром 26 апреля 1966 года в центре Ташкента, были разрушены или повреждены около 36 тыс. зданий, в т.ч. 207 школ, 36 культурно-бытовых, 202 научных и 149 медицинских учреждений, около 700 объектов торговли и общепита, 240 промышленных предприятий. Центр узбекской столицы лежал в руинах как после бомбёжки, без жилья остались свыше 300 тысяч человек из проживавших тогда в городе полутора миллионов.

Уже через несколько часов после трагедии в Ташкент прибыли первые лица государства – Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и Председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин. Оценив обстановку на месте, генсек объявил, что восстановление столицы УзССР является делом всесоюзного значения, и долг всех советских граждан – помочь пострадавшим.

Помощь поступала со всего Союза. Удалось быстро организовать временное размещение всех, кто лишился крова над головой. Помогла армия – полевые кухни обеспечили ташкентцев горячим питанием. Быстро и эффективно пресекались случаи мародерства.

Во время пребывания советских руководителей в Ташкенте произошел новый подземный толчок. Брежнев пошутил: "Придется мне теперь взять спальный мешок и лечь спать где-нибудь под деревом". Подземные толчки продолжались, вынуждая людей оставаться в палатках и замедляя ход восстановительных работ…

Но тут возникла новая угроза – в республике вспыхнула эпидемия холеры, причем случаи заболевания были выявлены менее чем в 100 км от Ташкента. Если бы страшная болезнь добралась до огромного города, последствия могли быть самыми катастрофическими. 

В такой ситуации было принято решение – эвакуировать детей школьного возраста из Ташкента. Все санатории и дома отдыха Узбекистана превратились в пионерлагеря, но этого было недостаточно. Ташкентских ребятишек развозили по всему Союзу – от Калининграда до Хабаровска. Экономист Лев Кензер, который тогда непосредственно занимался распределением детей, вспоминал: "Хочу подчеркнуть, что нам помогали все… Делалось это всё без приказов и распоряжений".

И это была совсем непростая задача – необходимо было в кратчайшие сроки не только организовать вывоз из разрушенного города 210 тысяч детей, но и обеспечить их безопасность, питание, размещение. Но уже к 26 мая всех их без происшествий доставили к местам отдыха. В августе дети вернулись домой, проведя в безопасности, тепле и уюте самые трудные месяцы. Организаторам их эвакуации и отдыха было чем гордиться – обошлось без единого ЧП.

В стремительном восстановлении Ташкента принимала участие без преувеличения вся страна. Множество добровольцев со всех уголков Союза приехали восстанавливать столицу Узбекистана, что нашло отражение в известной песне "Сияй, Ташкент" ВИА "Ялла":

"Когда угрюмая стихия
Под ним взломала пол-Земли,
Была с ним рядом вся Россия
И все республики мои".

В этих словах нет никакого преувеличения, восстановление Ташкента стало для СССР одной из самых приоритетных задач. Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Шараф Рашидов "пробил" по такому случаю в Кремле строительство метро в Ташкенте. Понимал, что ему не откажут…

Когда спустя 20 лет на реакторе № 4 Чернобыльской АЭС произошла самая страшная в истории атомной энергетики авария, ставшая результатом непродуманных экспериментов, Советский Союз вновь показал свою способность реагировать на внезапно возникшую опасность.

Ликвидация последствий катастрофы вновь стала делом всей страны. Для этого были задействованы ведущие ученые, на разборе завалов и строительстве циклопического саркофага, не покладая рук, рискуя жизнью и здоровьем, трудились представители всех республик Союза. Доктор физико-математических наук Василий Морозов из Курчатовского института говорил впоследствии о людях, вместе с которыми работал на АЭС в первые месяцы после катастрофы: "Поразительные ребята были, способные быстро решать самые сложные проблемы".

Советский Союз в который раз продемонстрировал умение сосредоточить в критической ситуации людские, материальные и научные ресурсы на самом важном направлении. И такое было возможно только при социалистической системе, которую впоследствии было принято только критиковать.

Особенно ясно это стало спустя десятилетия, после аварии 11 марта 2011 года на японской АЭС "Фукусима-1". По свидетельству радиобиолога и историка науки Жореса Медведева, японцы отказывались изучать опыт Чернобыля, заявляя: "Для нас это неактуально. В Японии подобных аварий произойти не может". Когда выяснилось, что Страна восходящего солнца от подобных аварий вовсе не застрахована, японцам пришлось очень нелегко.

Бывший начальник отдела информации и международных связей при Правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС Александр Коваленко так оценивал действия японцев на Фукусиме:

"Они оказались, по моему мнению, неоправданно медлительными и, судя по всему, были не способны принимать решения в режиме реального времени".  

Японские ликвидаторы и мечтать не смели о централизованных государственных усилиях, как это было в СССР в 1986-м. Советский Союз мог, столкнувшись с атомной бедой, оперативно задействовать сотни ученых, вертолётчиков, шахтеров, дозиметристов, бульдозеристов, медиков и множество других специалистов, потому, что в его распоряжении были люди, воспитанные на принципе "Есть такое слово – надо", коих не оказалось у японцев.

Удивительно, но, несмотря на то, что Советского Союза давно нет, в душах большинства наших граждан он жив до сих пор, которым либералы так и не смогли привить западную установку "Я ничего не должен этой стране"…