Из эксклюзивного цикла "Маленькие комедии Третьего рейха"

Гитлер, как и всякий государственный чиновник, имел право на ежегодный отпуск, однако этим правом не пользовался. За исключением двух раз. Предыстория такова: в 1938 году на средства Трудового фронта был построен великолепный гигантский круизный лайнер. Нет, не "Вильгельм Густлов", потопленный в феврале 1945-го капитаном Маринеско, а практически его брат-близнец, только мощнее и роскошнее. Имя ему долго выбирал сам фюрер. Рассматривались варианты: "Фридрих Великий", "Людендорф", "Рюдигер", "Валькирия"… Но вождь выбрал название "Роберт Лей".

На этом лайнере Гитлер и решил отправиться в недельный отпуск.

Предполагалось, что целых семь дней фюрер будет освобожден абсолютно от всех государственных дел. А верным доказательством его суровых намерений был отказ взять с собой Мартина Бормана, олицетворявшего круглосуточную загруженность вождя.  

Вместо себя Гитлер оставил на боевых постах верных соратников: на правительстве – Геринга; на партии – Гесса; на канцелярии – Бормана. А сопровождать его в плавании должен был вождь Трудового Фронта и главный кадровик партии Лей с супругой, ради которой всё это и затевалось.

Не только ближний круг фюрера, но и иностранные политики, дипломаты и пресса уже знали, что Гитлер неравнодушен к прелестной Инге Лей. Ради неё фюрер даже изменил форму общения с соратниками. Вместо утомительных заседаний и совещаний – приемы в резиденциях, и чтобы все участники непременно были с жёнами.

Представляю себе физиономию Лея, узнавшего о подобной перспективе! Мало того, что фюрер наплевал на его протесты по поводу названия лайнера, так теперь ещё предстояло провести неделю в обществе Адольфа…

Нечто подобное – первый отпуск Гитлера в 1928 году – Роберт уже пережил. Тогда Рудольф Гесс уговорил его отправиться вместе с ним в Альпы – подышать чистым воздухом, покататься на горных лыжах, полюбоваться на пейзажи... И компания подобралась чудесная – молодая жена Гесса Эльза, Альбрехт Хаусхофер, сын знаменитого геополитика, приятный Лею человек… Ну, ещё пара друзей – все милые, интересные, а главное, спокойные и молчаливые, далекие от политической трескотни.  

И вдруг Гитлер заявил, что тоже "хочет с ними"!

Гесс и Хаусхофер были заядлыми альпинистами, они лазали по альпийским скалам, как горные козлы. Лей тоже был не прочь размяться, вспомнить прежние спортивные навыки. Гитлер же объявил, что ему плохо дышится на высоте, а посему он будет оставаться в гостиницах или в лагере. Охрану разместили на расстоянии, чтобы не мешала. Но партийная дисциплина запрещала оставлять фюрера одного, а Гесс, недавно женившийся, хотел побыть с женой, а не сидеть в палатке с Адольфом. Отпуск превратился тогда для Лея в тоскливый кошмар.

И вот теперь, уже в статусе вождя-чиновника, отвечающего за рабочий класс, которого больше всего на свете боялся Гитлер – перспектива второго кошмара.

Но деваться было некуда. Отправились…

Поездка фюрера была обставлена грандиозно и в то же время подчёркнуто скромно. В толпе пассажиров фюрер поднялся на лайнер, прошёл в каюту (надо заметить, что все каюты на "Роберте Лее" были одинаковы – и для персонала, и для вождей) И две огромных столовых залы тоже были общими, как и гостиные, спортивные залы, библиотеки, бассейны…  

В первый день Гитлер, конечно, прошелся по палубам, попозировал перед камерами, поговорил с персоналом, матросами, гостями. Но только один раз. А потом заявил: "Всё! Фюрера здесь больше нет. Есть отпускник Адольф Гитлер… и не мешайте мне расслабиться. Устал очень. Всем же хуже будет, если сорвусь…"

Видимо, окончательно озверев от такого "отпуска", Лей придумал, как побыстрей выпроводить фюрера с лайнера и убраться самому. Способ был единственный – напомнить вождю об обязанностях.

Лей вошел в тайный сговор с оставленным на берегу Борманом, чтобы тот появился на борту лайнера и ненавязчиво обозначил собою оставленную Гитлером за бортом реальность. Борман был этому очень рад; он очень не любил надолго оставлять Гитлера без своего присутствия, да ещё и в обществе кого-то из конкурентов на симпатии вождя. Он нашёл повод напроситься на пять минут, дабы переговорить с Гитлером "по не терпящему отлагательств вопросу". А Лей сделал все возможное, чтобы Мартина задержать.

И уже на следующий день стараниями двух интриганов у фюрера оказался запланирован визит на одну из военно-морских баз в Северном море, находившуюся как раз на пути следования лайнера. То есть, процесс пошёл, и остановить его Гитлеру уже не удастся.

Борман был очень доволен. Однако его ждало серьезное огорчение. В ночь после прибытия Бормана на борт лайнера, ему в каюту позвонил Лей. Он предложил пойти в бассейн: "Там сейчас никого не будет, ребята позаботились, будем одни, хоть поплаваем, черт подери!.. Никто не узнает…"

Поплавали. Коньячка выпили. Разошлись по каютам довольные, и в полной уверенности, что это останется между ними. А утром Гитлер как бы в шутку порадовался за соратников: вот мол, как хорошо придумали! Это при публике вождям неудобно в трусах показываться, а без свидетелей можно. "Жаль только, что меня не позвали, -  вздохнул фюрер, - я бы с удовольствием к вам присоединился…"

Борман был потрясен. Всё про всех знать было его прерогативой. А тут на него самого кто-то "настучал". Да ещё и в компании с Леем. Борман перетряс  всех эсэсовцев и адъютантов, охранявших досуг вождей в ту ночь, но никто из них не был допущен к фюреру и просто физически не мог ничего рассказать. Инга? Она никогда бы так не поступила. Этот "ангелочек" обожал своего мужа; она и  рта бы не раскрыла без его ведома.

Кто же?  

Этот вопрос так и остался "открытым" для Бормана, в своем психозе угодничества перед вождем уже не понимающего слишком многого.