Четверть века назад вышел австрийско-немецкий фильм "Охота на зайцев"
Всё начиналось в тихом и мирном 1938 году в Австрии, под звуки вальсов из «Сказок Венского леса» в местечке Маутхаузен. В том незаметном году в окрестностях города послышалось дружное тюканье топоров, скрип лебёдок, началось рытьё траншей, постройка бараков. Вся округа ощетинилась колючей проволокой и присмирела под круглосуточным надзором пулемётных вышек...
В этом месте "миролюбивый" Третий рейх собирался перевоспитывать трудом своих недостаточно трудолюбивых подданных, а заодно и "гостей" из предполагаемых будущих территорий на Востоке и на Западе.
"Недисциплинированных" людей и целых народов оказалось немало. И тогда геноссе Гейдрих, отвечавший "за перевоспитание", разделил лагеря, по свидетельству молдавского писателя Клима Подковы, на три категории: "В лагеря первой категории направляли арестованных, "исправление которых возможно", в лагеря второй категории – "исправление которых маловероятно"; "неисправимые" подлежали заключению в лагеря третьей категории. Лагерь третьей категории был только один – Маутхаузен…"
Для самых "неисправимых" существовал своеобразный "лагерь в лагере" – блок №20. Из содержавшихся там почти двух тысяч человек, за исключением нескольких югославов, поляков и даже одного канадца (свидетеля казни генерала Карбышева), все были русскими, в основном пленными командирами РККА.
Вот что писатель сообщает об условиях их содержания: "Очень скоро 20-й блок получил мрачную славу "блока смерти". Регулярно туда отправлялись новые партии узников, а оттуда вывозили только трупы в крематорий. Узники 20-го блока получали 1/4 общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проёмах не было ни рам, ни стёкол... не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались..."
Смертники имели страшную "привилегию": их не выгоняли на работы. Вместо этого они целый день занимались "физическими упражнениями" – безостановочно бегали вокруг блока или ползали. На узниках эсэсовцы отрабатывали навыки убийства человека голыми руками и подручными средствами. Существовала даже своеобразная "норма на смерть" – не менее 10 человек в день. "Разнарядка" нередко перевыполнялась. За время существования блока в нём было уничтожено от трех до четырех тысяч человек (в отдельных источниках встречаются данные о шести тысячах). К концу января 1945 года в блоке №20 оставалось в живых лишь около 570 заключенных…
В это время пленникам стало известно, что Красная Армия уже освобождает Польшу и Венгрию, а англосаксы вступили на территорию Германии. Приговорённые к гибели стали готовить побег.
Собственно, с этого и начинается действие фильма Андреаса Грубера "Охота на зайцев".
"Побег был назначен на ночь с 28 на 29 января. Но 27 января эсэсовцы отобрали и увели 25 человек, наиболее физически крепких. Среди них были и несколько организаторов побега. На следующий день узники узнали, что их товарищей сожгли в крематории живьём.
Новой датой побега была назначена ночь со 2 на 3 февраля.
В назначенную ночь около полуночи смертники начали доставать из тайников своё оружие – булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника. Главным оружием были два огнетушителя. Были сформированы четыре штурмовые группы: три должны были атаковать пулемётные вышки, одна – в случае необходимости – отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.
Около часа ночи с криками "Ура!" смертники начали выпрыгивать через оконные проёмы и бросились на вышки. Пулемёты открыли огонь. В лица пулемётчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац-мыла и деревянные колодки с ног. Один пулемёт захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулемётом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на неё одеяла и начали перебираться через стену…"
Из 570 узников в блоке № 20 остались около 70 (те, кто от истощения и болезней не смог подняться), ещё около 100 скосили пулемётами во время штурма и за стенами лагеря, около 400 узников вырвались. Они разбились на мелкие группы, чтобы затруднить преследование, и попытались раствориться на местности. Морозы для теплолюбивой Австрии стояли порядочные (до 12 градусов, именно на таком морозе Карбышева обливали ледяной водой две недели спустя). У беглецов не было ни спичек, ни тёплой одежды, ни еды. Но…
– Это же не немцы, это австрийцы, - наивно думали руководители побега, - сами страдают от фашистов. Помогут, обогреют, накормят, укроют… Всё же родина Моцарта и Штрауса…
То, что родина Моцарта и Штрауса была ещё и родиной художника Адольфа Шикльгрубера организаторы побега могли и не знать. Зато об этом помнили и даже гордились этим "добрые самаритяне" из австрийской сельской глубинки, на помощь которых надеялись русские беглецы.
"Помощь" не замедлила появиться. Из австрийских крестьян, команд гитлерюгенда и фольксштурма были сформированы "охотничьи отряды", и началась малоизвестная миру "охота на зайцев".
Правда, "зайцы" были не особенно прыгучие. Они падали от истощения, замерзали на снегу… Тех, кто выходил к "добрым самаритянам", забивали цепами, реже пристреливали (экономили патроны). В фильме всех этих красочных подробностей нет, но и того, что показал Андреас Грубер, вполне достаточно.
Начальник лагеря с каждой новой привезённой партией убитых беглецов делал зарубки на воротах и, в конце концов, объявил: "Счёт сошёлся, всем спасибо".
Однако фильм посвящён другому. На всю округу нашлась всего одна (!) семья, которая не добила обречённых, а укрыла у себя двух русских узников.
Фильм "Охота на зайцев" стал самым кассовым для скромного австрийского проката того времени.
Что это – неужто покаяние?..
Если бы австрияки насмерть затравили 400 евреев, об этом рыдал бы весь мир, и в первую очередь сами австрийцы, подсчитывая размеры предстоящих репараций и демонстрируя накал всенародного покаяния. Но "народ-богоносец" отличается от "богоизбранного" тем, что наши страдания конвертируются по ту сторону вечности; на погребальном гешефте мы не зарабатываем.
Когда фильм вышел на экраны, в России стреляло, чадило, гоготало и воровало всепьянейшее боярство "царя Бориса". Пятидесятилетия трагедии русских узников Маутхаузена и появления фильма никто не заметил. В сторону западной границы неслись фуры, набитые архивами и культурными ценностями, вывезенными из Австрии после Победы. Русские (в лице Министерства культуры) в очередной раз "платили и каялись" за то, что "неправильно победили фашизм".
Но вот австрийцы, кажется, всё-таки покаялись. Так же чинно и благородно, как зарыли они когда-то в братской могиле единственное чудо за всю свою историю – Моцарта. И, конечно же, не один Сальери, и даже не засилье инородцев в музыке, показанное Форманом в фильме "Амадей", а именно рядовое, чинное и благородное дворянство и чиновничество с чванством и равнодушием задавили нуждой и безнадёгой великого Моцарта.
А скольких русских моцартов "с чванством и равнодушием" задавили нуждой и безнадёгой в 1990-е местечковые сальери от культуры в России…
Так что некогда нам следить за редкими покаянными реверансами от убийц Моцарта и дистрибьютеров Гитлера; нам сегодня выживать надо, как и в 1941-м.
P.S. В войсках СС служило свыше 650 тысяч нелюдей всех национальностей. Если бы в 1945-1946 годах в Европе, на Украине и в Прибалтике не пустовало 650 тысяч осин, мы сегодня жили бы в совершенно другом мире.
