Даже странно, что не "спортивно-оздоровительный лагерь" или "лагерь труда и отдыха". В нынешней Латвии до такого "открытия" пока не додумались, но непременно додумаются. 

 

Точно неизвестно, сколько же людей погибло в Саласпилсе. Лагерь при приближении Красной Армии эвакуировали, архивы  уничтожили.

 

По данным ЧРК (Чрезвычайной республиканской комиссии), работавшей в Саласпилсе после освобождения, в лагере погибло более 53 тысяч человек. Но эти данные основаны на технических расчётах из среднего допущения, что в кубометре захоронения покоятся останки 7 человек. Эксгумация всех обнаруженных захоронений советскими судмедэкспертами не проводилась; в те годы для этого просто не хватало возможностей. Слишком много было таких «воспитательно-трудовых лагерей» на освобождённой советскими войсками территории. Но даже частичные исследования позволяют понять, что творилось в Саласпилсе.

В материалах ЧРК есть такой фрагмент: "Обследовав территорию у лагеря Саласпилс в 2500 кв. м и при раскопках только пятой части этой территории, комиссия обнаружила 632 детских трупа предположительно в возрасте от 5 до 9 лет, трупы располагались слоями… В 150 метрах от этого захоронения по направлению к железной дороге комиссия обнаружила, что на площади в 25х27 м грунт пропитан маслянистым веществом и перемешан с пеплом, содержащим остатки несгоревших человеческих костей детей 5-9 лет - зубы, суставные головки бедерных и плечевых костей, рёбер…"

И как раз особенно гадкие откровения современных латвийских «исследователей» посвящены детям: "По сравнению с детьми в лагерях на Украине, детям, привезённым в Саласпилс, повезло, поскольку их потом разместили в приютах или передали семьям…"

В "нелатвийскую" историю Саласпилс вошел именно как лагерь, где погибло большое количество детей. У них там кровь регулярно брали для лечения "расово полноценных". В сочетании с голодом это приводило к быстрой гибели.

"Пришёл немецкий доктор, большой и сердитый, и другой немец, я не видела, что они делали впереди, но какая-то девочка вдруг стала плакать и кричать, а доктор топал ногами, - свидетельствует  бывшая малолетняя узница Саласпилсского лагеря Наталья Лемешонок, которой посчастливилось выжить. - Мне было очень страшно… подошла моя очередь… доктор воткнул мне в руку иглу и, когда набрал полную стеклянную трубку, отпустил меня и стал брать кровь у моей сестрёнки Ани… Через день нас снова повели к врачу и опять брали кровь. Скоро Аня умерла в бараке. У нас все руки были в уколах. Мы все болели, кружилась голова, каждый день умирали мальчики и девочки…"

И по этому поводу латвийским "историкам" есть, что сказать: "Категорически отрицаем, что кровь детей, содержащихся в лагере, была предназначена для солдат вермахта…" 

А для кого же тогда ее брали? Уж не для латышских ли эсэсовцев?

Детей, которые стали непригодны для выкачивания крови, но еще были живы, в латышские семьи действительно иногда передавали.  Для работы на новых хозяев.

Из воспоминаний  бывшей малолетней узницы Саласпилса Людмилы Тимощенко: "Вышки с патрулями и собаками - мы в концлагере Саласпилс… Всех раздели и абсолютно голых и босых погнали по холоду в другой барак, так называемый карантин… Все плакали от стыда и безысходности. После карантина меня и ещё нескольких человек поместили в лазарет, где я подвергалась так называемому "лечению": у меня выкачивали кровь для фашистских солдат… Так как я была очень слаба после "лечения", я все время лежала. Запомнился страшный угол в нашем бараке, где лежали маленькие детки… Они тихонько умирали, плакать у них уже не было сил. И еще помню злую надзирательницу, которая била детей… Однажды меня и нескольких ребят из нашего барака вывел охранник… Нас повезли раздавать хозяевам… Я была в таком плачевном состоянии, что меня хотели вернуть обратно в лагерь. Но один дедушка пожалел меня и взял к себе… Молодая хозяйка, жена его сына, осмотрев меня, пришла в ужас: не было живого места на теле… Я не могла ни сидеть, ни лежать от нестерпимой боли… Когда я немного окрепла, стала пасти у них скот…" 

От современной Латвии, с её эсэсовскими маршами трудно было бы ожидать иной "истории". Но любопытно, что чувствуют московские друзья прибалтийских "борцов с тоталитаризмом", знакомясь с "историческими" изысканиями своих подопечных.