К чему приведёт новый закон, разрешающий доступ к медицинским данным без согласия пациентов?
С 1 июня 2025 года в России вступили в силу поправки в закон "Об основах охраны здоровья граждан", которые фактически отменяют врачебную тайну в её традиционном понимании. Теперь медицинские учреждения могут передавать информацию о здоровье пациентов без их согласия в рамках межведомственного электронного документооборота. Власти объясняют это необходимостью повышения эффективности медицинской помощи и контроля за опасными для общества категориями граждан, такими как педофилы и лица с психиатрическими диагнозами. Однако критики опасаются, что нововведение создает прецедент для массового нарушения конфиденциальности и может быть использовано в репрессивных целях. С одной стороны, государство получает инструмент для более жёсткого контроля за потенциально опасными лицами. С другой - возникает вопрос: где грань между общественной безопасностью и правом на приватность?
Закон предусматривает автоматическую загрузку медицинских данных в единую цифровую систему, что, по замыслу законодателей, должно упростить работу врачей и снизить риски повторных преступлений среди осужденных. Например, с декабря 2024 года уголовно-исполнительные инспекции получили доступ к врачебной тайне педофилов, проходящих принудительное лечение. Аналогичные меры обсуждаются и в отношении пациентов с психиатрическими диагнозами, которые могут представлять угрозу для окружающих. Но какие последствия это будет иметь для обычных граждан?
Уже сейчас подростки старше 14 лет лишены врачебной тайны перед родителями, что, по мнению психологов, может подорвать доверие между детьми и врачами . А расширение доступа к медицинским данным госорганов рискует привести к злоупотреблениям, особенно в условиях роста цифрового надзора.
Главный вопрос, который стоит перед обществом: сможет ли Россия найти баланс между безопасностью и свободой, или новые законы станут еще одним шагом к тотальной прозрачности частной жизни?
Реформа врачебной тайны в России развивается по нарастающей. Если в 2024 году изменения касались лишь узких категорий - педофилов и лиц, проходящих принудительное лечение, - то теперь под ударом оказались все граждане. Поправки, вступившие в силу 1 июня 2025 года, разрешают передачу медицинских данных между учреждениями без согласия пациента. Формально это должно улучшить координацию между врачами, но на практике создает риски утечек и несанкционированного доступа.
Особое беспокойство вызывает расширение полномочий силовых структур. Например, ФСИН теперь может запрашивать истории болезней осужденных за педофилию без их разрешения. Аналогичные инициативы обсуждаются и в отношении психиатрических пациентов: если врач диагностирует "склонность к общественно опасным действиям", эти сведения могут быть переданы полиции. Власти аргументируют это необходимостью профилактики преступлений, но правозащитники вполне резонно видят в этом угрозу для гражданских свобод.
Еще один спорный аспект - отмена врачебной тайны для подростков. С 2020 года родители имеют доступ к медицинским данным детей старше 15 лет, включая информацию о психическом здоровье и сексуальной жизни. Психиатры предупреждают, что это может отпугнуть подростков от обращения за помощью, особенно в случаях домашнего насилия или конфликтов с родителями.
Цифровизация медицины усугубляет риски. Единая база данных упрощает контроль, но делает систему уязвимой для хакеров и недобросовестных чиновников. Уже сейчас известны случаи, когда медицинская информация использовалась в политических целях - например, для давления на активистов через принудительную психиатрическую госпитализацию .
Отмена врачебной тайны являет собой часть глобального тренда на усиление контроля государства над личной жизнью граждан. В краткосрочной перспективе это может повысить эффективность борьбы с преступностью, но в долгосрочной - способно привести к эрозии доверия к медицине и росту социальной напряженности. Для России, где цифровой надзор уже сейчас вызывает споры, новые законы станут серьёзным испытанием на баланс между безопасностью и свободой. Остается открытым вопрос: сможет ли общество защитить свои права, или приватность окончательно станет пережитком прошлого?
