Император Павел I как пример для будущих генсеков и президентов
В начале своего царствования император Павел Первый стремился исправить недостатки предыдущих правлений, и прежде всего – сократить катастрофический отрыв самодержавной власти от её подданных. История сохранила любопытный и поучительный пример действий Павла Первого в этом направлении. В 1798 году он приказал повесить на стене Зимнего дворца ящик (похожий на почтовый) и объявить, что любой житель Российской империи имеет право опустить в этот ящик своё письмо к императору. Лично. Анонимно или за подписью – это по желанию.
В "царский ящик" стали опускать челобитные, "слёзные просьбы" о пенсиях, пособиях на учебу детей… Люди искали управы на чиновника-взяточника или соседа, захватившего чужую землю. Отцы жаловались на непослушание сыновей; сыновья – на самодурство отцов. Попадались – небывалое тогда дело – жалобы солдат на жестокость офицеров. Все знали, что император собственноручно отпирает крышку ящика и сам читает все письма, "никому оного дела не перепоручая".
Такой же ящик Павел приказал повесить и своей резиденции в Павловске. Правда, там в окрестностях в основном жили неграмотные крестьяне, и очень скоро в отсутствие в Павловске императора "царский ящик" стали использовать молоденькие фрейлины императрицы Марии Фёдоровны для любовной переписки со своими кавалерами. Императрица об этом узнала, разгневалась, фрейлин наказала, а императору предложила несколько "расширить контингент" жалобщиков.
Императрица Мария Фёдоровна, урождённая София Доротея Вюртембергская, была хорошо образованной, знала языки, интересовалась мировой историей. А уж историю своего рода – герцогов Вюртембергских, правителей Швабии, она очень хорошо изучила. И как-то раз, выбрав момент, она поведала императору об одном указе своего предка, жившего в XV веке.
Суть дела такова. В средневековой Швабии антисанитария была чудовищная. Весь мусор, все отходы, вплоть до трупов животных вываливали едва ли не за порог. Улицы и дома были загажены до предела, вонь стояла несусветная. Никакие указы и законы, требовавшие вывозить мусор и закапывать в землю отходы жизнедеятельности, не помогали: люди слишком привыкли гадить у себя под носом...
После очередной эпидемии, выкосившей половину населения Швабии, швабский правитель взялся за наведения порядка кардинальным способом. Он издал указ: если кто-либо увидит, что его сосед в течение двух недель не вывозит свою помойку в указанное место, то за сообщение об этом факте доноситель получает право на часть соседской земли или имущества.
И ведь сработало! Швабское население чуть ли не в одночасье сделалось таким чистоплотным, что родилась легенда об особой немецкой чистоплотности, правда, без ссылок на подлинный её источник.
А Мария Фёдоровна рассчитала так: если император пожелает воспользоваться опытом "швабского стукачества" на соседей, то содержание "царского ящика" сильно изменится, и станет уже не до пустых жалоб и любовных записочек. За правильный донос доносителю в награду – часть имущества провинившегося, а судя по степени вины, так и всё! И порядку больше станет, и казне не в убыток!
Если верить запискам друга юности Павла Петровича, графа Чернышёва, то император поначалу вроде бы призадумался. Чернышёв вспоминал, что Павел приказал доставить в свой кабинет часть архивов времен императрицы Анны Иоановны, а именно "пытошные листы", составленные согласно указу под названием "Слово и дело государево". Но, почитав "недолго", Павел сказал Чернышёву с усмешкой:
"Вот, мол, страху много нагнали, а одна суета вышла. Ни государственной измены, ни крупного воровства, ни прочего важного дела не раскрыли. Зато сколько казней, пыток, мести, злобы да прочего зла посеяли! И правильно бабушка моя Елизавета Петровна от оного порочного опыта отказалась…"
И далее Чернышёв фиксирует такую мысль императора:
"Доносительство на ближнего лишь в малых странах действие может иметь, ибо там все ближние друг к другу. В такой обширной стране, как Россия, поощрять надобно не доносительство, а общий дух взаимного вспомоществления и друг к другу пущей благости, дабы сие вспомоществление друг от дружки иметь при трудном климате и особливой обширности просторов державы моей…"
Таким образом, функция "царского ящика" для "доносительства на соседа" расширена не была. Зато при Павле Петровиче некоторое время практиковались так называемые "замирения". Отдалённо это напоминает товарищеские суды советского времени. Если возникал какой-то конфликт по типу "как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", то дело можно было решить не в суде, а при участии уважаемых лиц, равно знакомых с обеими конфликтующими сторонами. Целью было полное замирение сторон, после чего непременно следовало некое совместное действие, чаще всего в плане совместной благотворительности или большого молебна. И, что особенно важно, вся эта процедура "замирения" влияла на репутации "Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича" в местном обществе, что для обоих было чрезвычайно чувствительно.
"Павловские замирения" ещё какое-то время продержались в провинции, но традицией не стали. Новый, XIX век обострил конфликты между людьми настолько, что ни о каком "взаимном вспомоществлении" и "благости" между соседями уже не могло идти и речи. И это очень плохо при том, что, несмотря на все современные достижения, никто "трудного климата" и "обширности просторов" в России не отменял.
