В сущности, это давно был секрет Полишинеля. Как о давно установленном факте о том писал (точнее, говорил на страницах "Литературной газеты" в диалоге с критиком Б.Сарновым) историк и литературовед Вадим Кожинов. 

Ни для кого не было секретом, что ещё в 1933 году с одним из цареубийц П.Ермаковым встретился американский журналист Р.Халибуртон. Ермаков подтвердил, что решение о расстреле всей семьи было принято в Москве и что семья была действительно расстреляна, а трупы сожжены, как это и установил Н.Соколов, проводивший расследование по приказу адмирала Колчака.

Официальная советская историография всеми силами поддерживала миф о том, что расстрел царя был исключительной инициативой Уралсовета. 

Тем не менее, до сего времени главным аргументом в пользу наличия приказа Свердлова были опубликованные воспоминания Троцкого, в которых воспроизводился его разговор с председателем ВЦИК. Тогда Свердлов сказал, якобы, следующее: "Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя нам оставлять им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях..." 

Таким образом, вопрос о том, чья конкретно подпись стола под приказом, оставался неясным. Однако иные "правоверные" историки ставили достоверность утверждений Троцкого под сомнение. А сравнительно недавно была подброшена идея о том, что убийство царя и его семьи – дело недоказанное. Таким образом товарищи тираноборцы стали впадать в исторический релятивизм и не верить советским же агитаторам и пропагандистам.      

Но интересно вспомнить, как освещался вопрос цареубийства в советской прессе.

Вот текст официального сообщения об убийстве Николая Второго, помещённый в газете "Известия" от 19 июля 1918 года: "В Екатеринбурге, по постановлению президиума Уральского Областного Совета разстрелян, в виду создавшейся опасности побега, Николай Романов. Президиум Ц.И.К. эту меру признал правильной. Издан декрет о конфискации имущества низложенного Россiйскаго императора и членов императорского дома…"

Горластые паханы – вожди переворота, обличавшие "кровавый царский режим" и раздувавшие по мере сил и возможностей мировой пожар, словно воды в рот набрали. В течение пяти дней Уральскому облсовету не разрешали предавать гласности это событие, хотя сообщения о нем появились в иностранной печати уже 22 июля. Однако слухи о расстреле царской семьи поползли по Екатеринбургу буквально на следующий день.

Впервые правду о судьбе всей царской семьи сообщил П.Быков в статье "Последние дни последнего царя", опубликованной в 1921 году в сборнике "Рабочая революция на Урале". Вскоре после выхода сборник был "изъят из обращения", однако статью Быкова перепечатала московская газета "Коммунистический Труд" (будущая "Московская правда"). 

В 1922 году в той же газете появилась рецензия на сборник. В ней было сказано о П.Ермакове как об основном исполнителе расстрела царской семьи. Эти публикации стали возможными лишь после того, как советские власти признали, что Николай II был расстрелян не один, а вместе с семьёй, и на Западе начали распространяться материалы следствия Н.Соколова. 

П.Быков получил от уральского филиала Института истории партии задание изложить историю екатеринбургских событий. Так появилась книга "Последние дни Романовых", изданная в Свердловске в 1926 году. Со временем эта книга была запрещена и изъята из библиотек.

В 1972 году журнал "Звезда" опубликовал документальный роман М.Касвинова "Двадцать три ступени вниз", вышедший в начале 1980-х отдельным изданием и массово переизданный в 1989-м. Разумеется, эта книга, не могла появиться без санкции высшего руководства страны, - включая Председателя КГБ СССР, - озабоченного нарастающим интересом советских людей к дому Ипатьева как вещественному доказательству совершенного преступления. Недаром же в 1975 году Политбюро, обеспокоенное растущим интересом к месту совершения ритуального убийства царя, велело снести дом Ипатьева, что и было исполнено первым секретарем Свердловского обкома КПСС товарищем Ельциным.

И вот последние новости с исторического фронта. К столетию двух революций и убийству царской семьи издательством "Алгоритм" выпущена книга А.Колпакиди и Г.Потапова "Правда о последнем царствовании: за что расстреляли Николая Кровавого" с многозначительным подзаголовком "Уроки истории"... Давненько нашего царя публично не называли "кровавым". Как говорится в аннотации, "такой книги, как эта, ещё не было ни в наше, ни в советское время. В ней рассказывается о репрессиях, расстрелах демонстраций, силовом подавлении забастовок и восстаний, погромах и терроре царского режима…" И, наконец, вот это, главное: "С какими целями нам сегодня пытаются навязать представление о последнем императоре из рода Романовых как о страстотерпце, совершившем христоподобный подвиг?.."

Добавляет перца в рекламу книги и С.Кремлёв (Брезкун): "Книга вызовет, вне сомнений, зубовный скрежет всей родной отечественной сволочи, кликушествующей о тиранах Ленине и Сталине и пытающейся доказать исторически недоказуемое, выдав последнего российского царя за страстотерпца, в то время как он был не только позором русской истории, но и палачом собственного народа во главе паразитов и палачей…" 

Помнится, даже такой, не отличавшийся симпатиями к царскому режиму персонаж, как советский историк А.Аврех, изучив деятельность Чрезвычайной следственной комиссии, созданной Временным правительством, вынужден был признать: "ЧСК стала жертвой собственного замысла. Задумав "ликвидировать" старый режим, она в результате ликвидировала самое себя: многотрудные совокупные усилия президиума, наблюдательного совета, нескольких десятков следователей и прочих не дали возможности "наскоблить" материала даже на один плохонький политический процесс. Гора родила мышь…"

Что ж, будем ждать и новых, обещанных владыкой Тихоном сенсаций, являющихся итогом рассекречивания документов той эпохи. 

Исторический итог (он же политический) ещё предстоит подвести. Нравственный – известен; он в словах, произнесённых Святейшим Патриархом Московским и Всея Руси Алексием II по случаю 75-летия убийства императора Николая II и его семьи: "Грех цареубийства, происшедший при равнодушии граждан России, народом нашим нераскаян. Будучи преступлением и божеского, и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе нашего народа, на его нравственном самосознании. И сегодня мы, от лица всей церкви, от лица всех ее чад, усопших, и ныне живущих, приносим перед Богом и людьми покаяние за этот грех. Прости нас, Господи!"