В XX веке западные державы неоднократно предавали свою "верную союзницу", но увлекшиеся русофобией варшавские политиканы всё равно продолжают наступать на старые грабли

Президент Польши Анджей Дуда недавно хвастливо заявил: "В НАТО мы являемся абсолютным авангардом, особенно по расходам на оборону и, соответственно, по расходам на модернизацию". Он уверен, что представители восточного фланга альянса смотрят на Варшаву с "завистью" из-за эффективности в сфере обороны. Тем самым патентованный русофоб Дуда показал, что верен давней традиции шановного панства иметь гипертрофированное представление о собственной военной мощи и уповать на западных "старших братьев", которые непременно оценит усердие Речи Посполитой. Правда, и он сам, и другие облеченные властью польские политики забывают, что у Запада тоже есть традиция – попользовавшись услугами Польши, "сливать" ее в случае необходимости при первой возможности. И можно не сомневаться, что и сейчас, когда Варшава изо всех сил накачивает мускулы для "отражения русской агрессии", стремясь понравиться новому-старому хозяину Белого дома, произойдет то же самое…  

В сентябре 1939 года, когда Гитлер напал на Польшу, в Варшаве были свято убеждены, что Лондон и Париж придут на помощь своей союзнице. Но англичане и французы предпочли ломать комедию "странной войны", фактически кинув поляков, чья хваленая армия оказалась элементарно несостоятельна под натиском стальной машины вермахта.

Еще более наглядным примером отношения западных покровителей к Польше стала Ялтинская конференция, чье 80-летие отмечается в эти дни. Пресловутый "польский вопрос" был одним из основных в ее повестке. По подсчетам историков, собравшиеся в Крыму в феврале 1945-го руководители "Большой тройки" потратили на его обсуждение четверть рабочего времени конференции.

Прежде всего в Ливадии решался вопрос о границах Польши, которую Рузвельт тогда назвал "мигренью Европы". Сталин настаивал, что Западная Украина и Западная Белоруссия, ставшие в 1939 году советскими, должны таковыми и остаться. Границу между СССР и Польшей он предлагал провести по "линии Керзона".

Еще в 1920-м ее прочертил на карте Восточной Европы тогдашний британский министр иностранных дел лорд Джордж Натаниэл Керзон как водораздел между Советской Россией и возрожденной Польшей. Никаким русофилом лорд, естественно, не был, скорее, наоборот. Просто он здраво рассуждал, что земли, населенные преимущественно православными не гоже отдавать под власть католиков во избежание "эксцессов".   

Тогда в Москве, где грезили о "мировой революции" и ее экспансии в Европу, "ультиматум Керзона" гневно отвергли. Как позже выяснилось, зря, ибо поражение Красной армии под Варшавой привело к тому, что по условиям Рижского мира 1921 года граница прошла значительно восточнее. О "линии" все на некоторое время благополучно забыли.

Через 18 лет Советский Союз справедливость восстановил, но польское эмигрантское правительство в Лондоне считало, что после победы над Третьим рейхом всё должно вернуться к "исходным настройкам".

На Ялтинской конференции советской делегации необходимо было добиться признания новых западных границ СССР. Тут и пришло время вспомнить о "линии Керзона", которая в основном Москву устраивала. Компенсировать территориальные потери Польши Кремль был согласен за счет Германии.

США и Великобритания для приличия изобразили "борьбу" за интересы Польши. Но особо упорствовать не стали, поскольку после провала авантюры с Варшавским восстанием крыть союзникам было не чем. Тем более, что появился вариант "обменять" Польшу на встречные уступки Сталина в отношении Италии и Греции, где в то момент были весьма сильны коммунисты. И Польшу "слили".

В Ливадии Черчилль заявил, что он постоянно публично говорил в парламенте и в других местах о "намерении британского правительства признать линию Керзона в том виде, как она толкуется Советским правительством, то есть с оставлением Львова у Советского Союза".

Британский премьер посетовал, что за это его часто критиковали, но он якобы всегда считал, что "после той трагедии, которую перенесла Россия, защищая себя от германской агрессии, и после тех усилий, которые Россия приложила для освобождения Польши, претензии русских на Львов и на линию Керзона базируются не на силе, а на праве". Дескать, он и сейчас продолжает придерживаться этой точки зрения, ибо "всегда питал доверие к заявлениям маршала Сталина о суверенитете и независимости Польши", и более не считает вопрос о польской границе очень важным. Президент Рузвельт британского премьера всецело поддержал.

Собственно, союзники "сдали" поляков еще в конце 1943 года в Тегеране, и на что "министры" правительства в изгнании во главе с "премьером" Арцишевским надеялись, с замиранием сердца 80 лет назад ловя новости из Ливадийского дворца, не вполне понятно.

Как вспоминал переводчик Сталина Валентин Бережков, в ходе встречи "Большой тройки" в персидской столице именно Черчилль представил на рассмотрение коллег следующую формулу:

"В принципе было принято, что очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер, с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции".  

Уже тогда союзники были готовы признать включение Западной Украины и Западной Белоруссии в составе СССР. Понятно, что польское эмигрантское правительство они об этом заранее не оповещали…

Кстати, еще в годы Первой мировой похожее отношение к Польше продемонстрировали Германия и Австро-Венгрия. В какой-то момент в Берлине и Вене захотели разыграть "польскую карту" против России, и даже собирались "воссоздать независимое Польское королевство с конституционной формой правления и собственной армией, подчиненной германскому командованию". Немцы даже успели выдать некоторые авансы радетелям "польской независимости", однако потом этот проект похерили.

Из мемуаров генерала Эриха Людендорфа:

"На совещаниях, посвященных польской проблеме, обсуждали мы и возможность заключения сепаратного мира с Россией. Однако при этом говорили и о стоящих на его пути трудностях, обусловленных намерениями Центральных держав в отношении Польши. Между тем идея сепаратного мира с Россией всегда присутствовала в сознании немецкого народа".

Раз независимое Польское королевство с собственной армией может осложнить немцам достижение желанного сепаратного мира с русскими, зачем же его создавать?

Такова, видно, судьба поляков – вечно быть пешкой в геополитических играх западных держав, мня себя равной им. Вот о чем бы сегодня подумать Дуде и Туску, а не пытаться использовать конфронтацию Запада с Россией для выхода в ферзи. Всё равно ничего не получится. И когда придет время западным хозяевам вновь "сливать" Польшу, в Варшаве вспомнят афоризм Черномырдина "хотели, как лучше, а получилось как всегда"…