Оскорбляя Путина, угрожая Китаю и манипулируя СМИ, американские демократы идут по пути "величайшего полководца в истории США", побеждавшего врагов Америки не на поле боя, а на страницах газет

На уходящей неделе произошли два события, красноречиво говорящие о том, как США при новой администрации будут вести себя на международной арене: сначала Байден обозвал президента Путина "убийцей" и пообещал, что российский лидер еще "поплатится", а затем госсекретарь Блинкен и советник Байдена Салливан на переговорах в Анкоридже отчитали как нашкодивших мальчишек представителей руководства КНР за Гонконг, Тибет, Синьцзян и права человека. Такого хамства по отношению к ведущим иностранным государствам и их лидерам американские высшие должностные лица не позволяли себе давно: даже популисты Рейган и Трамп, не говоря уже про Клинтона, Кеннеди и Обаму, в публичных выступлениях на тему внешней политики, старались подбирать выражения, отдавая себе отчет, что любой неосторожный выпад в адрес Москвы или Пекина может привести к обострению конфронтации. Впрочем, если обратиться к истории США, то можно найти человека, с которого Байден и члены его администрации, похоже, берут пример. Звали его Дуглас Макартур. Ровно 70 лет назад, в марте 1951 года, он, командуя войсками ООН в Корее, на фоне неудач американцев и их союзников на фронте, угрожал завалить Китай атомными бомбами, чем едва не спровоцировал Третью мировую войну. Сегодня мы расскажем о генерале Макартуре, которого в США считают одним из выдающихся полководцев всех времен и народов…

В 1940-е в США не было более популярного генерала, чем Дуглас Макартур: газеты именовали его "тихоокеанским Наполеоном", "неукротимым Дугом" и "самым талантливым военачальником в американской истории". Когда в апреле 1951-го Трумэн за самоуправство, едва не стоившее Штатам войны с Китаем и СССР, снял его с поста главкома, СМИ назвали это "лучшим подарком Сталину и Мао".   

Встречать опального полководца в аэропорт пришли тысячи восторженных американцев. Конгресс пригласил генерала выступить на совместном заседании обеих палат. В Вашингтоне машину Макартура сопровождал почетный эскорт, жители столицы забрасывали ее цветами. В Белый дом приходили тонны телеграмм с проклятиями в адрес "предателя" Трумэна, посмевшего отправить в отставку национального героя.

Доверчивые американцы и не подозревали, что их кумир за полвека своей военной карьеры не совершил ни одного подвига и ни разу не проявил подлинного полководческого таланта, зато присвоил чужую славу и бездарно угробил жизни десятков тысяч солдат, а репутацию "великого стратега" ему создали газетчики. С "четвертой властью" генерал всегда дружил, руководствуясь принципом "не важно, что и как ты делаешь, важно, что об этом напишут". В искусстве манипуляции настроениями людей ему действительно не было равных среди американских военачальников той эпохи, многие из которых были куда искуснее в военном ремесле, чем Макартур.

Оттачивать его юный Дуглас начал еще в элитной военной академии Вест-Пойнт, куда поступил по протекции, несмотря на проблемы со здоровьем. В ходе разбирательства по фактам дедовщины он публично заявил об избиениях, которым новички подвергались со стороны старшекурсников, но при этом гордо отказался назвать обидчиков. Они все равно стали известны командованию от мамаши будущего генерала и были отчислены, зато Макартур получил при выпуске весьма лестную аттестацию: "Честен и правдив, но дорожит честью части".

После Вест-Пойнта благодаря родительским связям молодой офицер делал успешную карьеру, служа в основном при штабах или за границей, где старался быть на виду у начальства и обзаводиться нужными знакомствами, в т.ч. среди журналистов.  

Это пригодилось, когда США вступили в Первую мировую войну: Макартур был назначен командиром отправлявшейся в Европу пехотной бригады, затем возглавил дивизию, став в 37 лет самым молодым генералом в американской армии.

Рис. 1. Бригадный генерал Дуглас Макартур во Франции (1918 год)

В отличие от других военачальников, Макартур охотно общался со СМИ, поэтому журналисты предпочитали посещать именно его дивизию. Там, стоя у штабной карты, генерал делился с прессой "военными тайнами": "Здесь немцев атакуют мои фермеры из Айовы, а тут ударят мои работяги из Чикаго", следя, чтобы его слова были верно записаны, а на фото он выглядел в максимально выигрышном ракурсе.

Затем Макартур вел журналистов на позиции, где балагурил с солдатами у костра и ел с ними из одного котелка. И вскоре американцы читали в газетах о "любимце армии" и "выдающихся успехах его частей в боях с бошами". Хотя дивизия Макартура не участвовала в крупных сражениях, находясь по большей части в резерве, благодаря созданному СМИ имиджу он был осыпан наградами: за войну генерал получил семь Серебряных звезд, что до сих пор является непобитым рекордом.   

То, что видели журналисты, было показухой. На деле в дивизии царил бардак: солдаты ходили оборванные и грязные, занятия по боевой подготовке не проводились, офицеры пьянствовали, тыловики воровали, дисциплина отсутствовала напрочь. Приехав к Макартуру с проверкой, командующий американскими войсками генерал Першинг был вне себя от ярости и хотел отдать комдива под суд, но его одернули из Вашингтона, где тоже читали репортажи о лихом и популярном у солдат военачальнике.  

В 1930-м нашего героя назначили начальником штаба армии США. Его главной заботой на этом посту стало укрепление собственного имиджа. По распоряжению Макартура был создан отдел, занимавшийся подготовкой его мемуаров. О себе генерал стал говорить как самодержец, в третьем лице: "Макартур требует доклада", "Макартур завтра встретится с прессой". Пообщавшись с ним, один американский политик ехидно заметил: "Макартур уверен, что когда он попадет на небеса, Господь сойдет с трона, чтобы уступить ему место".

Великая депрессия больно ударила по всем американцам, но наиболее сильно пострадали ветераны Первой мировой, которых правительство лишило пособий. Доведённые до отчаяния бывшие солдаты с семьями отправились в столицу, разбив палатки на берегу притока Потомака реки Анакостия. Там они проводили митинги, требуя спасти их от голода. С каждым днем протестующих становилось всё больше, и это вызывало раздражение властей.

Рис. 2. Лагерь американских ветеранов на берегу Анакостии (1932 год)

Полиция отказалась выполнять приказ президента Гувера убрать лагерь, и тогда на сцену вышел Макартур. Выехав на берег Анакостии на коне в парадном мундире, генерал объявил заранее собранным журналистам, что перед ними не ветераны, а "преступники и коммунисты, стремящиеся уничтожить нашу демократию", а затем бросил войска в "бой" против своих бывших сослуживцев. Лагерь атаковали танки и бульдозеры, солдаты открыли огонь, жертвами которого стали сотни человек, в т.ч. дети.

Придя к власти, президент Рузвельт поспешил избавиться от "палача Анакостии", отправив его на Филиппины, создавать национальную армию. При этом Макартур заранее вытребовал у властей страны звание фельдмаршала, не поленившись лично нарисовать выкройку своего мундира. Прибыв в Манилу, Макартур тут же собрал пресс-конференцию, на которой заявил: "Я здесь по воле Бога, чтобы превратить Филиппины в неприступную крепость".

Цену этим словам предстояло узнать в декабре 1941 года, когда в страну вторглись японцы. Быстро выяснилось, что местная армия, которую должен был сформировать и обучить Макартур, существовала лишь на бумаге, а американские войска, которыми он также командовал, не были готовы к обороне архипелага.  

По разработанному Макартуром плану, которому, по его словам, "позавидовал бы сам Клаузевиц", союзные войска даже не пытались оборонять прибрежную полосу и стремительно отступали к Маниле, сдав ее без боя. Вскоре многотысячная американо-филиппинская группировка, превосходившая японцев по численности, оказалась заперта на узком полуострове Батаан.

Сам Макартур спрятался в бункере, устранившись от управления армией. Пока его солдаты, страдая от тропических болезней и нехватки боеприпасов, отражали атаки японцев, он строчил в Вашингтон докладные, больше похожие на газетные заголовки "Будем стоять насмерть", "Враг не пройдёт", "Родина может нами гордиться", с неизменной подписью "генерал Макартур, из блиндажа на Батаане".

Когда неизбежность поражения стала очевидна, командующий наврал своим офицерам, что Рузвельт якобы приказал ему "прорваться через японские позиции", после чего погрузился на подлодку и удрал в Австралию.

Рис. 3. Операция по захвату японцами Филиппин (декабрь 1941 - январь 1942)

За дезертирство Макартуру грозил трибунал, но он сумел выкрутиться. Едва оказавшись в безопасности, генерал собрал журналистов и поведал им, что намеревался "драться вместе с солдатами в окопах", но президент решил иначе, а затем, повернувшись в сторону Филиппин, картинно погрозил кулаком невидимому врагу и выкрикнул: "Я прорвался, но я вернусь!"

Когда об этом раструбили все СМИ, Рузвельт не решился отправить лжеца в отставку. После череды тяжёлых поражений Штатам были нужны герои, и вместо суда Макартур получил медаль Почёта и пост командующего силами союзников в юго-западной части Тихого океана.

Брошенные им войска продержались еще пару недель, а потом капитулировали. Филиппинская кампания стала одной из самых трагичных и позорных страниц в истории американской армии: в плен попали десятки тысяч солдат, многие из них погибли во время "марша смерти" на Батаане.

Вопреки утверждениям биографов, Макартур не сыграл значимой роли в дальнейших событиях войны на Тихом океане. Его войска долго и безуспешно штурмовали позиции японцев на Новой Гвинее, а все значимые победы – Мидуэй, Гуадалканал, залив Лейте – были одержаны адмиралом Нимица. Но, как говорил Штирлиц, "Запоминается последняя фраза", и Макартур это понимал.

Летом 1944-го, когда исход войны был предрешён, генерал вынудил Вашингтон принять его план по освобождению Филиппин. Стратегически эта операция не имела смысла: после утраты японцами господства на море и в воздухе их гарнизон на Филиппинах был обречён. Более того, из-за этой операции не был реализован план Нимица по захвату Тайваня, который позволил бы завершить войну намного раньше.

Высадка Макартура на острове Лейте напоминала голливудскую постановку. После того, как авиация и артиллерия перепахали пустынный прибрежный пляж, к нему подошёл катер командующего. Генерал спрыгнул с борта и по пояс в воде в окружении репортеров пошёл "освобождать" Филиппины. Выбравшись на сушу, Макартур, приняв гордую позу, изрёк: "Я сдержал слово, я вернулся".

Рис. 4. Памятник "освободителю Филиппин" генералу Макартуру на острове Лейте

Миллионы американцев плакали от умиления, глядя кадры кинохроники, запечатлевшие приезд Макартура в брошенный японцами концлагерь под Манилой. На экране изможденные, похожие на обтянутые кожей скелеты солдаты, плача, обнимали своего "спасителя" со словами "Наш генерал вернулся!", а дальше шли титры "Макартур освободил своих ребят".

За "взятие" Филиппин полководец был произведен в пятизвездные генералы. Из этого Макартур тоже сделал шоу, рассказав прессе, что звезды на его новых погонах отлиты из монет пяти стран, чьи войска освобождали архипелаг.

Правда, эту операцию трудно назвать образцом военного искусства: союзники просто заваливали позиции противника тоннами бомб и снарядов после чего шли в лобовые атаки, неся большие потери. Бои на Филиппинах продолжались почти год, вплоть до сентября 1945-го, а отдельные группы самураев американцы и филиппинцы отлавливали в джунглях еще много лет.

Но могучая реклама и самопиар сделали своё дело, и акт о капитуляции Японии первым от имени стран-победительниц подписал именно Макартур, ставший к тому времени верховным главнокомандующим силами союзников на Тихом океане.

Следующим и последним эпизодом его боевого пути стала война в Корее. Командуя на её начальном этапе войсками ООН, Макартур проявил себя плохим стратегом: после освобождения от коммунистов Сеула он убедил президента Трумэна в необходимости дальнейшего наступления за 38-ю параллель, уверяя, что ни Пекин, ни Москва не поддержат Ким Ир Сена. Этот авантюрный план был принят, а вскоре в Корее появились китайские "добровольцы" и советские истребители. Американцы покатились назад. Взбешённый Макартур потребовал нанести по Китаю ядерный удар. Причем сделал это в своем стиле, через газеты. Этого не смог стерпеть даже ярый антикоммунист Трумэн. Невзирая на завывания прессы, Макартур был отстранен от должности и отправлен в отставку. Так закончилась карьера американского генерала, едва не поставившего мир на грань атомной войны.

К сожалению, нынешние американские лидеры, выбравшие в общении с внешним миром стилистику и манеры "тихоокеанского Наполеона", слишком плохо знают свою собственную историю. Однако это незнание вовсе не освобождает от ответственности, чему мы, надеюсь, скоро станем свидетелями...