Нетрудно догадаться, что речь идёт о Финляндии.

Тем, кто собирается нетерпеливо и возмущенно воскликнуть "А как же Польша?", докладываю, что, во-первых, она свою независимость после распада Российской империи лишь восстановила, почему и называлась Вторая Речь Посполитая, а, во-вторых, для того, чтобы это сделать, полякам пришлось подождать конца Первой мировой, т.е. ноября 1918-го. Так что свой юбилей панове будут праздновать только через год (если вообще будут, поскольку история Второй Речи Посполитой закончилась в 1939-м, - так же печально как и Первой).

Итак, из всех бывших осколков Российской империи только Финляндия на протяжении минувшего века сохраняла свой независимый статус. С этим её можно и поздравить, поскольку за оставшиеся до 6 декабря время с ним вряд ли что-то произойдет.

Судя по всему, не сомневаются в этом и сами финны, поскольку некоторые продвинутые граждане Суоми уже начали праздновать день рождения своего государства. Вообще-то, считается, что отмечать заранее – плохая примета, но тут, как говорится, в каждой избушке – свои погремушки. Может, это такая национальная финская традиция. Правда, проявляется она очень уж своеобразно.  

Например, старт юбилейным мероприятиям был дан отнюдь не в Финляндии, а в… США. Домохозяйки в Тампере, Турку, Лахти и других финских городах ещё не успели задуматься о рецептах праздничных пирогов, а в Америке финское посольство уже запустило амбициозный проект, посвящённый столетию независимости родины. В  течение всего года по разным штатам будет колесить мобильная сауна, посетив которую все желающие смогут проникнуться национальным финским духом и разделить с его прирожденными носителями радость по поводу судьбоносной годовщины. 

С самого начала эта культурно-гуманитарная акция неожиданно приобрела актуальный политический контекст. Выступая буквально с порога сауны (и даже не сняв при этом верхней одежды), посол Финляндии в США Кирсти Кауппи разъяснила американцам смысл и значение событийного повода, в связи с которым они смогут насладиться помывочными процедурами. По словам дипломатки, "русские пытались уничтожить национальную гордость Финляндии, а политическое инакомыслие во времена Российской империи жестоко подавлялось". Освещавшие мероприятие американские "мурзилки" радостно приняли подачу. В публикациях об открытии "великого саунного пути" они не только старательно процитировали послицу, но и добавили от себя, что в 1809 году бедная Финляндия "угодила в лапы русского медведя" и "пережила все ужасы русского колониализма".     

Трудно сказать, что подвигло госпожу Кауппи на подобное заявление – может быть, желание встроиться в модный в США русофобский тренд, может быть, прорвалось что-то личное, а, может, таким экстравагантным образом она решила привлечь к себе внимание накануне собственного шестидесятилетия. Но одно очевидно: от объективной исторической правды её сентенция так же далека, как Хельсинки от Вашингтона. 

В этой связи стоит обратить внимание на следующее. Финны никогда никакой государственностью не обладали, занимаемые ими земли с XII по XIX век были провинцией шведского королевства. Причём провинцией весьма зачуханной и отсталой. Шведы всячески троллили и откровенно презирали аборигенов, сдирая с них по три шкуры налогами и всяческими повинностями. Крепостного права как такового в Финляндии не было, но от этого жизнь местных крестьян и рыбаков легче не становилась. Ни о каком развитии финского культуры, как и о самом ее существовании, в тот период говорить не приходиться; обучение в немногочисленных школах и университете в Або (Турку) осуществлялось на латыни и шведском. Впрочем, финны (они же "убогие чухонцы") доступа к нему не имели. Ибо, не фиг баловать. Официальная и деловая переписка велись только на языке метрополии, на нём же говорила и вся элита.  

При этом местное дворянство пользовалось весьма значительными льготами и привилегиями, которые стали ещё обширнее после реформ, ограничивших королевскую власть. Однако практически всю знать в Финляндии составляли шведы. Удел финнов состоял в том, чтобы горбатиться на лендлордов с малолетства и до самой смерти, без всякой надежды на лучшую долю. Хотя по мере роста имперских амбиций Стокгольма у них появилась некая альтернатива, правда, весьма сомнительная. Испытывая острую нужду в пополнениях для постоянно воюющей армии, шведы с XVII века стали набирать среди финнов солдат. Рекрутчина была настоящей бедой для обитателей хуторов и рыбацких посёлков. Многие, не желая сложить голову вдали от родины, пустились в бега. Бежали в том числе и на юго-восток, в Россию. Проблема была настолько острой, что в 1649-м стала предметом для специальных русско-шведских переговоров.

В общем, жизнь финнов под властью шведской короны не была сладкой. 

В 1809-м, после того, как Швеция потерпела очередное поражение в войне с Россией, хозяин у Финляндии поменялся. Слывший большим либералом Александр I учредил здесь Великое Княжество, наделив местное дворянство и торговцев статусом "граждан" и правами, которые даже не снились другим обитателям империи (впрочем, примерно то же получила и польская шляхта). Финляндии разрешили иметь собственную армию, которая не была обязана воевать ни с кем, кроме шведов, к тому времени изрядно присмиревших и растерявших остатки былого величия. Все собранные в Великом Княжестве налоги тратились только на местные нужды, в имперскую казну не поступало ни копейки. Высшей властью был объявлен Императорский Финляндский сенат, ответственный только перед монархом, который добровольно обязался прислушиваться к его рекомендациям. Позже было учреждено законодательное собрание – сейм, получившее право законодательной инициативы.  

Сверх того, "колонизаторы и оккупанты" разрешили финнам иметь свой суд, почту, таможню, банк и местную валюту – марку. В религиозные вопросы Петербург тоже не влезал, предоставив лютеранской церкви большие льготы. Сверх всего этого, к Финляндии присоединили Выборг с окрестностями, который был отвоеван Россией у шведов ещё в Северную войну и был населен в основном русскими. 

Со всем этим счастьем резко пошла в гору финская экономика. Местные негоцианты быстро смекнули, какие колоссальные доходы даёт им особый статус Княжества: они закупали сырье по низким внутренним ценам и беспошлинно перепродавали его на Запад по куда более высоким европейским расценкам. И всё это в условиях практически полного отсутствия конкуренции: русским не давали финского гражданства, приобрести недвижимость в Княжестве они тоже не могли, миграция из внутренних районов империи на финские земли категорически не приветствовалась. В общем, была у недавних "убогих чухонцев" не жизнь, а сказка.

Правительство империи всячески поощряло развитие финского языка и культуры. С 1826 года обучение в университете Гельсингфорса (Хельсинки) велось на финском, на нём выходили газеты, издавались книги. При финансовой поддержке властей фольклорист Эллиас Лённрот (кстати, этнический швед) собрал и издал сборник рунических песен "Калевала", сыгравший колоссальную роль в формировании финского национального самосознания. 

При Александре II, рассматривавшем Княжество как полигон для своих либеральных экспериментов, с подачи местного сейма финляндизация приобрела тотальный характер. На финский переводилось всё, вплоть до вывесок на магазинах и лавках. Появился миф о "древних финнах", бывших едва ли не первыми цивилизованными людьми на земле, которые научили человечество буквально всему – от изготовления колеса до умения шнуровать обувь. Так что профессор Грушевский со своими "протоукрами" был всего лишь жалким плагиатором. Средневековых шведских конунгов в учебниках стали именовать "финскими морскими королями". В газетах периодически публиковали карты исторической "Великой Фенно-Угрии", простиравшейся от Балтики до Урала.  

На этом фоне как на дрожжах стали расти националистические русофобские настроения. Присланным из столицы чиновникам устраивали обструкцию, говоривших по-русски забрасывали камнями, в сейме разглагольствовали о "маленькой культурной Финляндии, насильственно вырванной варварами из дружной семьи европейских наций". Плюс ко всему Финляндия и в первую очередь база Балтийского флота Гельсингфорс при полном попустительстве местных властей стали проходным двором для агентуры иностранных разведок. 

Это было уже слишком, и Петербург попробовал принять меры. Генерал-губернатором Княжества был назначен решительный и волевой Николай Бобриков. В нынешней финской мифологии он представлен "зверем в человечьем обличии" и "настоящим врагом всего финского". Бобриков добился признания русского официальным языком в Финляндии (правда, лишь третьим после финского и шведского), пролоббировал включение местной армии в состав вооружённых сил империи, ввёл цензуру, запретив публикацию русофобских материалов, и (о, ужас!) ликвидировал "таможенную вилку", служившую источником баснословных прибылей для финских нуворишей. 

Последнего ему не простили. В 1904-м сын местного сенатора Эйген Шауман застрелил губернатора. Вскоре после этого Россия вступила в войну с Японией, затем началась революция, Петербургу стало не до финских дел, и всё постепенно вернулось на круги своя…

Подводя итог столетнему пребыванию Финляндии в составе России, следует признать, что в империи не было такого места, где бы его обитатели чувствовали себя столь вольготно и привольно, как в Великом Княжестве Финляндском. Если бы тогда "угнетённый и униженный" финн рассказал о своих "бедах и злоключениях" тому, кто реально сталкивался с произволом колонизаторов, - например, жителю Британской Индии, - нет сомнения, что индус полз бы за "коллегой по несчастью" на коленях до самого Хельсинки, слезно умоляя хоть на недельку поменяться местами и дать ему возможность "потерпеть зверства русских сатрапов". А получив неминуемый отказ и вернувшись на берег родного Ганга, он бы до конца своих дней вёл жизнь образцового праведника и всячески улучшал карму, ибо теперь его единственным желанием было при следующей реинкарнации родиться финном…

По всей вероятности, предстоящее столетие финской независимости, обретённой во многом благодаря России, без которой финны никогда не оформились бы в полноценный этнос, так и оставшись "убогими чухонцами", пройдет под русофобским знаком. И, к сожалению, выступление послицы Кауппи стало не единственным тому признаком. Как сообщило издание "Блумберг", очередным "подарком" к юбилею станет скорое открытие в Хельсинки Международного центра по противодействию "гибридным атакам". Финские власти не скрывают, что его основные усилия будут сосредоточены против России, "несущей угрозу миру и демократии в Европе".   

Что же, России к хамству не привыкать. И отвечать на него мы, к счастью, в последние годы тоже научились.