100 лет назад у затерянного в якутской тундре зимовья Сасыл-Сысы угас последний очаг белого движения, возникший из-за авантюризма и ненависти к большевикам "сибирского Суворова" генерала Пепеляева

Официально считается, что Гражданская война в России закончилась 25 октября 1922 года, когда в оставленный японцами и белогвардейцами Владивосток с развернутыми красными знамёнами вошли части Народно-революционной армии Дальневосточной республики под командованием будущего "врага народа" Иеронима Уборевича. Однако за этим эпилогом кровавой междоусобицы последовал ещё и постскриптум, написанный ровно сто лет назад в феврале – марте 1923 года в мёрзлой якутской тундре, где разыгрались драматические события, позже названные советскими историками "осадой Сасыл-Сысы". Именно в этой точке примерно в 200 км от Якутска, не имевшей даже статуса населенного пункта, у затерянных в снежной пустыне нескольких промёрзших бревенчатых юрт закончилась авантюрная попытка продлить агонию белого движения, предпринятая генералом Анатолием Пепеляевым – одним из самых молодых и талантливых полководцев той войны, прозванного "сибирским Суворовым". Но тогда, студёной зимой 1923-го, ни отчаянно штурмовавшие превратившееся в неприступную крепость зимовье солдаты его Сибирской добровольческой дружины, ни оборонявшиеся красноармейцы из отряда Ивана Строда не думали об историческом значении событий, участниками которых они стали. Их единственной мыслью было просто выстоять и выжить в нечеловеческих условиях. Ни тем, ни другим отступать было некуда…

Для Пепеляева и его соратников провал под Сасыл-Сысы означал окончательный крах надежд на возобновление антибольшевистского восстания в Якутии. Красным, уже потерявшим половину отряда, даже успешный прорыв из окружения не сулил ничего, кроме смерти на заснеженной равнине от мороза и штыков преследователей. Обе стороны ждали, к кому раньше подойдет подмога.

Наверное, в те дни Пепеляев понимал, что начатый им с берегов Охотского моря ледяной поход вот-вот закончится поражением и станет последним. А, значит, все жертвы напрасны. Но молодой генерал продолжал верить в свою счастливую звезду, не изменявшую ему на протяжении восьми лет непрерывных сражений…

Имя командира конных разведчиков подполковника Анатолия Пепеляева, награжденного за храбрость на фронтах Первой мировой несколькими орденами, громко прогремело по всей России в мае 1918-го, когда он возглавил выступление против власти Советов в родном Томске. За два месяца созданный им из офицеров, юнкеров, гимназистов и студентов корпус под бело-зелёным знаменем сибирских областников, прошел несколько тысяч километров вдоль Транссиба от Томи до Забайкалья, громя по пути красные отряды и разгоняя ревкомы. За этот рейд 27-летний Пепеляев был произведен Директорией в генерал-майоры, став самым молодым обладателем такого звания в белом движении. Однако это не изменило его негативного отношения к заседавшим в Омске "болтунам и политиканам".

В ноябре Пепеляев с энтузиазмом поддержал колчаковский переворот. Он считал, что только установленный адмиралом режим военной диктатуры, пришедший на смену эсеро-кадетской говорильне, способен противостоять ненавистным большевикам.

В конце 1918-го генерал со своим корпусом на голову разгромил более чем вдвое превосходящую его силы 3-ю армию краскома Лашевича на Западном Урале. Совершив стремительный обходной маневр, пепеляевцы захватили артиллерийские батареи на окраине Перми, открыв огонь по позициям противника. Вслед за этим город был атакован с нескольких направлений. Красные бежали, но не все: сибиряки захватили большие трофеи и почти 20 тысяч пленных.

"Не желая проливать кровь обманутых большевиками соотечественников", Пепеляев распорядился всех распустить по домам, предложив желающим присоединиться к нему. Таких оказалось немало – мобилизованные в РККА мужики, увидев, что пелеляевцы "тоже за народ" и не тянутся в струнку перед "благородиями", посчитали, что разница между ними и большевиками не велика – бойцы 1-го Средне-Сибирского корпуса, как и их командир, тогда принципиально не носили погон. Так что костюмеры, обрядившие игравшего в фильме "Контрибуция" Пепеляева актёра Матвеева во френч с золотом на плечах и аксельбантом, несколько перестарались.    

Ну, не был белый полководец классическим "вашим превосходительством", какими их показывали в фильмах про Гражданскую: никакого снобизма, дружелюбное отношение к подчиненным любого звания, пренебрежение к внешней атрибутике, но при этом высокая требовательность в первую очередь к себе. Этакий "народный генерал", настоящий "отец солдатам".

Сибиряки своего командира тоже любили. Взятие Перми произошло в годовщину падения Измаила, и это совпадение показалось пепеляевцам знаковым. Они, а вслед за ними и омские газеты стали называть Пелеляева, ставшего за победу на Западном Урале генерал-лейтенантом и кавалером Георгия 3 степени (четвертую он получил еще за сражения с германцами), "сибирским Суворовым".

Весной 1919-го пепеляевцы, наступая на Вятку, заняли Ижевск и Глазов. До территорий, контролируемых Северной армией генерала Миллера, оставалось всего несколько сот вёрст. Казалось, ещё небольшое усилие, и белые встретятся, создав единый антибольшевистский фронт от Архангельска до Каспия. Но мощный контрудар РККА на Южном Урале вынудил ставку Колчака отдать Пепеляеву приказ отступать. Позже именно это решение "омских тыловых крыс" сам "сибирский Суворов" называл главной причиной вскоре разразившейся катастрофы.

Именно тогда у Пепеляева начало меняться отношение к Колчаку, в котором он больше не видел "спасителя России". Через полгода противоречия между адмиралом и его лучшим полководцем привели к острому конфликту. В декабре доведенный до отчаяния повальным бегством разваливающейся армии Пепеляев задержал на станции Тайга поезд Верховного правителя, предъявив тому ультиматум. Он требовал ареста главнокомандующего Сахарова, расследования причин сдачи Омска и созыва Сибирского земского собора. И только вмешательство брата генерала Виктора – последнего премьера колчаковского правительства, затем расстрелянного вместе с адмиралом в Иркутске – позволило предотвратить кровопролитие.

Со свойственным молодости идеализмом Пепеляев считал, что белое дело ещё можно спасти, и путь к этому лежит через провозглашение автономии Сибири. Будучи сам сибиряком, генерал искренне верил, что его земляки не примут власть большевиков и, воодушевившись идеей независимости, смогут дать отпор красным.

Но они не пошли за бело-зелёным знаменем, которое пытался поднять Пепеляев, как не пошли до этого и за Колчаком. Идея областничества оказалась нежизнеспособной: не сталкивавшиеся с продразвёрсткой и красным террором, но уже натерпевшиеся от колчаковских администраторов и карателей сибирские мужики предпочли остаться в стороне.

Наверное, из-за конфликта Колчака и Пепеляева режиссеры и сценаристы сериала "АдмиралЪ" связали победы белых в Сибири и на Урале не с тем, кто их реально одержал, а с генералом Каппелем, которому, если верить фильму, Верховный правитель поручал самые трудные задания и с которым постоянно советовался при планировании операций.

На самом деле, Каппель в то время восстанавливал в тылу боеспособность своего сильно потрепанного корпуса, с которым он сумел прорваться в Зауралье из Поволжья. Да, и отношение Колчака к генералу, которого за службу в Народной армии самарского КомУЧа считали "розовым", было, мягко говоря, прохладным. Они и встречались-то лично всего раза три.

Но Владимир Оскарович остался до конца верен адмиралу, а Анатолий Николаевич – нет: отступая к Красноярску, уже заболевший тифом Пепеляев, находясь в отрыве от своих частей, приказал распустить войска.

Из приказа генерала А.Н. Пепеляева:

"Сибирская армия не погибла, а вместе с ней не погибло и освобождение Сибири от ига красных тиранов. Меч восстания не сложен, он только вложен в ножны".

Впрочем, приказ был уже пустой формальностью. Раздавленная поражениями и лишившаяся любимого командира 1-я армия уже не существовала: верность Верховному правителю сохранили лишь не многим более 500 человек, в основном офицеры, которые присоединись к каппелевцам в их эпическом Великом Сибирском Ледяном походе.

Весной 1920-го Пепеляев вместе с семьей оказался в Харбине – "Славной Хорватии", как называли этот город русские эмигранты в честь управляющего КВЖД генерала Хорвата. Уже всем в России и за рубежом было ясно, что дело белых окончательно проиграно. Всем, но не "сибирскому Суворову". Генерал продолжал искренне верить, что "грозный час всенародного мщения" скоро настанет, и он вернется в Сибирь "во главе верных и храбрых войск".

В какой-то момент показалось, что надежды Пепеляева стали сбываться: в конце 1921-го в Якутии вспыхнул антисоветский мятеж. Эмиссары повстанцев уговорили полководца организовать экспедицию, которая должна была помочь в борьбе с большевиками. Генерал откликнулся, сформировал небольшой отряд добровольцев в 720 штыков и 31 августа 1922 года отплыл из Владивостока в Охотск, чтобы добраться до Якутска и оттуда начать "освобождение Сибири от красной тирании"…  

И вот, февральской ночью Пепеляев сидит у костра и вслушивается в перестрелку, которую уже две недели ведут бойцы его Сибирской Добровольческой Дружины с засевшим в Сасыл-Сысы за баррикадами из заледеневших трупов отрядом большевика Ивана Строда. Всё, на что генерал надеялся, отплывая из Владивостока, оказалось утопией: восстание было подавлено еще до начала похода, поддержки от якутов он не получил, да, и красные сумели быстро оправиться от поражений в первых боях.

Оставалось надеяться лишь на возвращение "батальона" генерала Ракитина, ушедшего к Чурапче с единственным в дружине орудием. Но и она оказалась тщетной. Крохотное зимовье Сасыл-Сысы так и не стало для Пепеляева "новым Измаилом" – первыми на выручку Строду подошли красные…

В начале мая 1923 года измотанные длительным обратным переходом остатки дружины вышли к Охотскому морю, где вскоре сдались прибывшему из Владивостока краскому Вострецову. Уже в плену Пепеляев записал в дневнике:

"Всюду вижу мир. Злоба, борьба, ненависть утихли. Из кошмарных лет гражданской войны народ вышел на твёрдый путь восстановления страны... Как Дон-Кихоты, мы боролись с ветряными мельницами".

Удивительно, но военный трибунал приговорил Пепеляева не к расстрелу, коего он сам ожидал, а лишь к 10 годам тюрьмы. По отношению к принципиальному врагу советской власти такое решение выглядит чрезмерно мягким. Возможно, генералу зачли отданный им приказ о роспуске Сибирской армии в конце 1919-го, а может, приняли во внимание показания сражавшегося с ним Строда, заявившего суду, что с "приходом Пепеляева зверства белых в Якутии прекратились".

В дальнейшем судьбы этих двух людей, которые были врагами на поле боя, но сохранили друг к другу уважение, неожиданно опять соприкоснулись. Заведовавший в середине 1930-х в родном для Пепеляева Томске Домом Красной армии Строд принял на работу брата "сибирского Суворова" Михаила, который расписал фресками внутренние помещения здания.

Генерал Анатолий Пепеляев и награжденный орденом Красного знамени за победу над ним бывший красный командир Иван Строд были расстреляны в 1938 году с разницей в две недели. Так закрылась последняя страница Гражданской войны в России…