Организаторами "заговора генералов" двигали вовсе не антинацистские убеждения, как это пытаются представить на Западе, а стремление избежать катастрофы Германии, замирившись с англо-саксами и выступив с ними против СССР

20 июля 1944 года имело шансы стать той, как это называют учёные, "точкой бифуркации", после которой ход Второй мировой войны, а затем и вся история человечества пошли бы совсем по другому сценарию, нежели тот, что изложен в учебниках. В этот день группа высокопоставленных немецких военных и политиков попыталась избавиться от Гитлера, устроив на него покушение в ставке "Вольфшанце". Им, как и многим тогда во всем мире, было очевидно, что Третий рейх проигрывает войну, и, чтобы спасти фатерлянд от неминуемого краха, "храбрые патриоты" спланировали операцию "Валькирия", предусматривавшую убийство фюрера и свержение нацистского правительства. Ни то, ни другое, как известно, не удалось, и, на первый взгляд, об этом стоит лишь сожалеть: за те 9 месяцев, что Гитлер оставался у власти, погибли миллионы людей. Но как знать, не было бы этих жертв больше, увенчайся "заговор генералов" успехом…      

Масштабные наступления Красной Армии на Восточном фронте и наконец-то открытый западными союзниками Второй фронт во Франции не оставляли немецкому генералитету надежд на перелом в войне. Это осознавали многие высшие и старшие офицеры вермахта, а также некоторые высокопоставленные чиновники Рейха, но не Гитлер, свято веривший в свою счастливую звезду, которая приведет "арийскую нацию" к победе.    

В заговор был вовлечен целый ряд крупных военачальников, а многие их коллеги о нем знали. Вот что вспоминал об этом создатель бронетанковых войск вермахта генерал Гейнц Гудериан:

"18 июля во второй половине дня ко мне прибыл один знакомый генерал военно-воздушных сил и сказал, что он хотел бы со мной побеседовать. Он сообщил мне, что новый командующий войсками на западе фельдмаршал фон Клюге намеревается без ведома Гитлера заключить перемирие с западными державами, для чего хочет в скором времени вступить в переговоры с противником. Это известие совершенно ошеломило меня. В моем воображении сразу стали вырисовываться события, которые должны были повлиять на ослабленный Восточный фронт и пагубно отразиться на всей судьбе Германии".

К слову, сам Клюге к заговорщикам не принадлежал и вёл собственную игру, но был в курсе их планов, совпадавших с его целями.  

Для осуществления замысла "Валькирии" мятежные генералы рассчитывали задействовать части расположенной во внутренних районах Германии Резервной армии, которые должны были нейтрализовать гитлеровских сторонников в Берлине и других крупных городах страны, подавив возможное сопротивление. Ожидалось, что сильным оно не окажется, ибо к тому моменту фюрер будет мёртв.

Миссия по его ликвидации была возложена на только что назначенного начальником штаба Резервной армии полковника Клауса фон Штауффенберга, который 20 июля в сопровождении адъютанта вылетел в ставку Гитлера для доклада.

Попав на совещание, полковник, ссылаясь на плохой слух после ранения, попросил место ближе к фюреру. В портфеле он держал бомбу с химическим взрывателем. Раскушенная капсула с кислотой приводила взрывное устройство в действие через 10 минут. Штауффенберг поставил портфель под стол поближе к фюреру и вышел, сославшись на необходимость срочно переговорить по телефону с Берлином. Он успел быстро покинуть ставку, охрана не задержала его. Полковник слышал взрыв и был уверен в успехе покушения. Но это было не так.

Споры о том, почему замысел не удался, продолжаются десятилетиями. По одной из наиболее распространенных версий, офицер, который занял место Штауффенберга, переставил мешавший ему портфель за тяжелую дубовую тумбу стола. Препятствие спасло жизнь Гитлера, приняв на себя основной удар взрывной волны. Четыре участника совещания погибли, многие получили ранения, но сам фюрер отделался лишь контузией. В очередной раз его спасло фантастическое везение – историки подсчитали, что всего на Гитлера пытались покушаться более 40 раз, но всякий раз ему удавалось уцелеть.  

Операция "Валькирия" с треском провалилась и в Берлине из-за нерешительности ее руководителей. Имперский министр вооружения Альберт Шпеер так характеризовал их действия:

"На самом деле непостижимо, что заговорщики упустили момент отключить систему связи и использовать ее в своих целях, хотя еще за несколько недель до выступления все подробнейшим образом расписали в своем плане действий: арест Геббельса, захват центрального междугороднего узла связи, главного телеграфа, головной службы связи СС, центрального почтамта, всех основных передатчиков в окрестностях Берлина и Радиодома. Достаточно было всего нескольких солдат, чтобы без всякого сопротивления ворваться в резиденцию Геббельса и арестовать его… Геббельс скорее всего при попытке ареста проглотил бы приготовленную таблетку цианистого калия. Тем самым был бы устранен наиболее способный противник восставших".

После того, как стало ясно, что Гитлер жив, рассчитывать на успех стало уже совершенно невозможно. Так 20 июля 1944-го не стало поворотной точкой мировой истории.

Что же двигало путчистами? Немецкие и в целом западные исследователи склонны их идеализировать, представляя убежденными антифашистами и противниками гитлеровского режима. Но были ли они такими на самом деле?

Лидером и душой заговора был генерал-полковник Людвиг Бек. В 1935 году он стал начальником Генштаба сухопутных войск, а в 1938-м подал рапорт об отставке. Генерал опасался чрезмерного авантюризма Гитлера, понимая, что он приведет Германию к катастрофе. Но назвать его антифашистом в полном смысле этого слова нельзя. Это был осторожный немецкий военный, который, придя к власти, прежде всего попытался бы договориться с западными союзниками, сыграв на их противоречиях со Сталиным, и скорее всего, ему бы это удалось. После провала переворота Бек пытался покончить с собой, но не преуспел и был добит по приказу командующего Резервной армией генерала Фридриха Фромма, руководившего подавлением путча.

Если Бек был душой "Валькирии", то её мотором являлся полковник фон Штауффенберг. В 1933-м он, кадровый офицер и выходец из влиятельной аристократической семьи, приветствовал назначение Гитлера рейхсканцлером, поскольку тот обещал "избавиться от позора Версаля", восстановив суверенитет Германии и воссоздав её армию. А через шесть лет Штауффенберг писал жене из оккупированной немцами Польши:

"Население — невероятный сброд. Много евреев и полукровок. Этим людям хорошо, когда ими управляешь кнутом. Тысячи заключенных пригодятся для сельского хозяйства Германии. Они трудолюбивы, послушны и нетребовательны".

Согласитесь, не сильно он был похож на антифашиста. Недовольство Гитлером у Штауффенберга вызывала не его агрессивная политика, а то, что она с какого-то момента оказалась неудачной.

И подобный подход был характерен для подавляющего большинства заговорщиков. Взявшихся осуществить "Валькирию" немецких военных, политиков и промышленников вовсе не устраивала перспектива денацификации и демилитаризации фатерлянда, наказания военных преступников, к коим многие из них принадлежали, а также будущая выплата Германией компенсаций за ущерб пострадавшим от ее агрессии странам. Избежать этого можно было лишь, избавившись от Гитлера и добившись мира с Западом на сносных условиях…

А как можно было заинтересовать англо-саксов в сохранении немецкой военной машины? Только возможностью использовать ее против "классового чуждого" Советского Союза. Так что успех "заговора генералов", скорее всего, обернулся бы расколом антигитлеровской коалиции и превращением Германии в младшего союзника США и Великобритании. Кстати, примерно такой сценарий, правда, уже в иных условиях, пытался меньше чем через год провернуть Черчилль, задумав операцию "Немыслимое".

Иногда всё-таки к лучшему, что история не терпит сослагательного наклонения...