Раскол Европы – давняя польская традиция

Стало известно, что Польша намерена назвать купленные ею у Китая корабли именами двух украинских городов, Львова и Тернополя, а также столицы Литвы – Вильнюса (разумеется, в польском варианте – Вильно). По словам представителя польского пароходства Павла Бжезицкого, назвать суда именами "бывших польских городов на восточных территориях" – это не только ностальгия и национальная память,  но и шаг к "урегулированию проблемных исторических вопросов".

Иными словами, поляки в очередной раз откровенно объявляют о своих территориальных претензиях к соседям, тем самым закладывая основы будущих конфликтов.  К этому можно добавить бесконечный поток претензий и обвинений в адрес России, а теперь и Германии. Свое нытьё Варшава удивительным образом сочетает  с имперскими потугами и надеждами на "Полску от можа до можа".

Не ограничиваясь в этом направлении только провокациями с названиями кораблей и явно намереваясь подкрепить свои претензии более существенными аргументами, Польша все последние годы усиленно наращивает вооружённые силы и направляет воинские контингенты во все конфликты, дабы солдаты могли набираться боевого опыта. По некоторым данным, практически весь личный состав польского спецназа "Гром" поучаствовал в боевых действиях на Донбассе под видом сотрудников ЧВК. Иными словами, Варшава вполне определённо дестабилизирует обстановку в далеко не самом спокойном регионе планеты и явно собирается наращивать усилия в этом направлении.

Впрочем, ничего нового в том нет. За время своего существования польское государство неоднократно вело себя подобным образом, и каждый раз это заканчивалось его ликвидацией и разделом его территории. Не углубляясь в дебри веков, обратимся к тем самым событиям, с которых началась  Вторая мировая война, и которые Варшава настойчиво ставит в вину Берлину и Москве.  

Если отвлечься от избитых штампов современной историографии и внимательнее изучить специфику польско-германских отношений второй половины 1930-х годов, становится ясно, что вина Польши в тех трагических событиях, что привели к мировой войне, ничуть не меньше, чем у гитлеровской  Германии.

Возникшая из небытия в результате крушения трех великих европейских империй Польша получила не только старинные русские земли Червонной Руси, западной части Белой Руси и Волыни, но и немецкие территории, населённые этническими немцами. Под польской властью им жилось несладко – немецкие школы и протестантские кирхи закрывались, лавки и мастерские бюргеров "отжимались", немецкий язык вытеснялся из общественного пространства.

Но то, что последовало в конце 1930-х годов, однозначно подпадает под определение "геноцид". Весной 1939 года по Силезии и Западной Пруссии прокатилась волна немецких погромов, были разрушены протестантские храмы, немецкие школы и общественные здания, многие дома немцев были сожжены, немало людей (по некоторым данным, до восьми тысяч) было убито.

К середине 1939-го из Позен-Западной Пруссии и Верхней Силезии в Германию бежали 1,4 миллионов польских немцев. Такие действия польских властей, на первый взгляд, кажутся необъяснимыми и откровенно суицидальными. Ведь таким образом агрессивная и милитаризированная, но при этом технически отсталая и довольно слабая Польша бросала вызов Третьему рейху, превратившемуся к тому времени в настоящую супердержаву. Зачем поляки искали себе беды?

Ответ на этот вопрос известен. Британия, Франция и США поощряли нацистов и способствовали "экономическому чуду" Гитлера в надежде на то, что Германия станет противовесом СССР, вырвавшемуся из-под контроля мировой закулисы, и, если не уничтожит его в войне, то обескровит настолько, что установить над ним контроль англосаксов не составит труда.

Однако Гитлера заботил не только "дранг нах остен". Не менее важной задачей для себя он видел объединение Европы, которое понималось как собирание "исконно-германских земель", некогда входивших в состав Франкской империи IX века и охватывающих практически всю Западную и Центральную Европу.  

Это, строго говоря, выглядело логично: война с "Восточным колоссом" однозначно требовала объединённых усилий Европы, её промышленности и людских ресурсов. Однако сценарий объединения континента под дланью фюрера никак не устраивал англосаксов. Им нужно было не усиливать Германию, а натравить её на СССР. Но между Третьим рейхом и Советским Союзом лежала Польша, с которой Гитлер, строго говоря, воевать не собирался. Никакого особого интереса её слабая промышленность для Германии не представляла. А при походе на Россию (после объединения Европы) нацисты рассчитывали её использовать (как и всех остальных лимитрофов "санитарного кордона")  в качестве "союзника", или, вернее, поставщика пушечного мяса, которое позволит  сэкономить  драгоценную германскую кровь. Тем более, что Варшава неоднократно высказывала заинтересованность и готовность к совместной  войне с "Советами".

Чтобы заставить Гитлера двинуться на Восток, а не на Запад, англосаксы постарались превратить Польшу в красную тряпку для германского быка, будучи уверенными, что нападение на эту страну неизбежно закончится войной с СССР.  Используя свою агентуру влияния в Варшаве и неадекватные имперские грёзы польского руководства, Лондон и Париж подтолкнули поляков к жёсткой конфронтации с Третьим рейхом.

Конечно, Берлин не мог игнорировать геноцид соплеменников и бесконечные провокации в Данцигском коридоре. Многочисленные ноты и предложения Германии Польша игнорировала. Нацистское правительство рассматривало даже возможность "симметричных мер" в отношении немецких поляков. В конце концов, руководство рейха признало, что попытки оказать дипломатическое давление на Варшаву неэффективны, а единственной альтернативой геноцида или депортации немецкого меньшинства и блокаде Данцига и Восточной Пруссии остаётся война. Тем более, что с июля 1939 года поляки начали пограничные провокации, обстреливая немецкие населенные пункты. Среди граждан Германии появились жертвы.

Впрочем, Гитлера от немедленных ответных мер удерживали переговоры СССР, Великобритании и Франции о создании антинацистского блока. После их срыва англо-французской делегацией и был заключен "пакт Молотова - Риббентропа", развязавший Гитлеру руки в действиях против Польши и давший Москве необходимую отсрочку неизбежной войны.

Принято считать, что предлогом для нападения Германии на Польшу стала провокация в Гляйвице, организованная немецкими спецслужбами. Однако эта версия выглядит не столь бесспорной, если учесть, сколько казус-белли было создано поляками в то лето, предшествовавшее началу войны.

Помимо упомянутых уже пограничных инцидентов, поляки в августе 1939 года сбили два гражданских самолета компании "Люфтганза", летевших в Данциг. А 30 августа в Кракове был застрелен немецкий консул Август Шиллингер. 27 августа была завершена мобилизация польской армии, на границу с Германией выдвинулись 25 пехотных дивизий; плюс еще 20 находились на ближних подступах.  

Едва ли на таком фоне нужно было устраивать спектакль с переодетыми в польские мундиры узниками концлагеря, изображавшими диверсантов.

Всё это, конечно, ни в коей мере не оправдывает нацистов, готовивших как агрессию против нашей страны, так и захват стран Западной Европы. Но провокации Варшавы внесли в планы Гитлера существенные коррективы, хотя и не те, на какие рассчитывали в Лондоне и Париже.

Польша была точно таким же фашистским государством, агрессивным и враждебным к своим соседям, то есть на роль невинной жертвы никак не тянет. Только этот хищник оказался более слабым, чем Германия. Но самое удивительное, что и сегодня Польша воспроизводит ту же политику, что уже однажды привела её к гибели. Англосаксы опять поддерживают её территориальные претензии к соседям.  По наущению США она вновь провоцирует Германию и Россию, и охотно выполняет роль американского "троянского коня" в Евросоюзе.