В Грузии и Туркмении Великую Отечественную войну в учебниках истории называют не иначе, как "советско-германской". Американцы старательно убеждают себя и европейцев в том, что именно они, высадившись в Нормандии в июне 1944-го, спасли мир от "коричневой чумы".

Бывшие сателлиты гитлеровцев – венгры, итальянцы и румыны – с упорством достойным лучшего применения, постоянно пытаются устроить в России помпезные мероприятия по возданию почестей своим "военным героям", неустанно призывая наших вместе взгрустнуть о солдатах, которые "ни в чём не виноваты". Так, пару месяцев назад посольство Румынии затребовало у губернатора Волгоградской области почётный караул и военный оркестр для церемонии перезахоронения останков отдавших концы под Сталинградом горе-вояк маршала Антонеску. Когда об этом стало известно прессе, румыны отыграли назад, но оговорились, что всё равно будут считать своих солдат "героями", что бы там ни думали по этому поводу русские.

Но хитрее всех ведут себя немцы. Если их бывшие союзники ещё могут как-то "отмазаться", что участвовать в нападении на СССР их заставили, то у потомков сумрачных тевтонов такой возможности нет. И они пошли другим путем. Не отрицая прямо общей неприглядной для Германии картины, немцы старательно уходят в частности.

Их фирменной "фишкой", ярко проявившейся в "исследовательском" проекте, участником которого стал школьник Десятниченко, является выколупывание из широкого контекста судеб отдельных солдат. При этом немцы ловко пользуются особенностью национального характера русских, воспринимающих врага в массе, целиком. Но стоит из этой аморфной среды выдернуть конкретного человека, как выясняется, что ничего плохого в нем нет.

Вот, мол, к примеру, посмотрите, этот оберефрейтор по имени Генрих до войны работал столяром, весной 1942-го был мобилизован и отправлен на Восточный фронт. Оставил дома жену и маленького сына. Служил в роте связи в Белоруссии, никого не убивал, не насиловал, дома не поджигал. Супруге писал, что подкармливает детей хозяйки хаты, в которой живет. Убит партизанами в марте 1944-го. Ему было всего двадцать пять. Судя по изложенному, воевать Генрих не хотел, ни в чём не виноват. На прилагаемом фото изображен добродушный парень со своей фрау и годовалым карапузом на коленях. Логичен вердикт: "Заслуживает сочувствия".

Теперь представьте, что таких кратких историй и умилительных фотографий вам показывают сотни, тысячи, десятки тысяч. Да ещё и разбавляют все это рассказами о милосердии, проявленном нашими к раненым и пленным солдатам противника с повторяющимся рефреном "Этот немец был нашим врагом, но теперь он просто человек". И постепенно возникает ощущение, что все, о ком, вам поведали – невинно погибшие люди, которые хотели жить мирно и не хотели воевать. А сколько других таких же, о которых вы ещё не знаете...

Так из многих частностей складывается общая картина, которая оказывается очень далёкой от той, что виделась изначально. Дело по подбору подобных историй, конечно, долгое и муторное, но результат того стоит. 

При этом немцы с радостью возьмут рассказы про погибших русских и опубликуют их вместе со своими под одной обложкой, за свои же деньги и сколь угодно большим тиражом. Ибо для них крайне важно, чтобы их и наши солдаты выглядели одинаково, - как миролюбивые и хорошие парни, которых тяжёлая судьбина свела на поле боя. И не виноваты в этом ни те, ни другие, поскольку все они – жертвы тиранических режимов Гитлера и Сталина, удовлетворявших свои людоедские амбиции за счёт простых людей.

Вроде, все логично и правильно, особенно если смотреть глазами шестнадцатилетнего школьника, перед которым появилась перспектива скататься на халяву в Германию. Для этого надо всего лишь разглядеть в конкретном немецком солдате человека, заслуживающего сочувствия. Надо думать, ни у Коли Десятниченко, ни у его родителей не было никаких сомнений, и за предложение немцев они ухватились с радостью.

Вот так и конструируются пресловутые "окна Овертона", форточку в одном из которых широко приоткрыл паренёк из Нового Уренгоя.