В советские времена считалось, что, отдав приказ о ликвидации президента Афганистана, Москва предотвратила сближение Кабула с Вашингтоном, однако сегодня эта версия вызывает серьезные сомнения…
Ровно 45 лет назад, 27 декабря 1979 года, в результате операций "Шторм-333" и "Байкал-79" отряды советского спецназа захватили дворец президента Хафизуллы Амина в Кабуле. В ходе штурма афганский лидер был убит. Его место занял привезенный из Баграма Бабрак Кармаль, который заявил по радио, что в стране начался "второй этап революции". Вслед за этим в ДРА для выполнения "интернационального долга перед братским народом Афганистана" были введены советские войска. Тогда ещё никто не знал, что эти события станут прологом к долгой изнурительной войне, которая длилась более девяти лет и сыграла немаловажную роль в развале Советского Союза. Так вышло, что ликвидация Амина стала триггером глобальных процессов, затронувших весь мир. Долго считалось, что у советского руководства просто не было выбора – дескать, останься он у власти Афганистан бы неминуемо сблизился с США, выйдя из орбиты влияния Москвы. Но так ли это было на самом деле?
Афганская проблема возникла не в 1979-м, а в 1973 году, когда в стране в ходе военного переворота был свергнут эмир Захир Шах, находившийся в тот момент с визитом в Италии. Но оказалось, что ликвидация монархии обернулась крушением цементирующей основы государства. Именно фигура эмира позволяла худо-бедно сплачивать разнородное многонациональное общество, а когда её не стало, стабильности в Афганистане пришел конец.
В стране стали стихийно возникать очаги гражданской войны. Ситуация лишь усугубилась, когда в апреле 1978-го к власти пришли коммунисты из Народно-демократической партии Афганистана. Другие политические силы, прежде всего исламские радикалы, с этим были категорически не согласны, и уже через год в Афганистане действовало до 50 тысяч повстанцев-моджахедов.
Для советского руководства стали неожиданными как переворот в 1973-м, так и Апрельская революция. Тем не менее, Москва была вынуждена оказать всестороннюю поддержку новым афганским властям – в противном случае можно было потерять авторитет в международном коммунистическом движении.
Однако влияние НДПА стало стремительно падать – радикальные социальные реформы разрушали привычный уклад жизни, складывавшийся веками, а неуклюжие гонения на ислам оттолкнули от правительства значительную часть духовенства, которое в Афганистане всегда пользовалось большим влиянием.
Чувствуя, что почва уходит из-под ног, коммунисты запросили Москву о вводе в страну советских войск. Кремль долго отказывался, пока осенью 1979-го не появилась информация, что президент Амин якобы начал непонятные переговоры с Вашингтоном. В частности, глава Афганистана обратился к послу США с призывом "улучшить двусторонние отношения", чуть позже аналогичные предложения уже в Нью-Йорке озвучил глава МИД Шах Вали.
Перед советским руководством замаячила реальная перспектива ухода Афганистана в зону американского влияния. Уже были случаи, когда страны третьего мира, вроде бы объявившие о "строительстве социализма", затем вдруг перебегали под крыло США. Где-нибудь в Африке такое ещё можно было бы стерпеть, но для страны, граничащей с Союзом, подобный сценарий категорически исключался. После долгих и трудных обсуждений Политбюро ЦК КПСС в декабре 1979 года приняло решение о свержении Амина и вводе войск в Афганистан.
… Это официальная версия событий. Однако есть предположение, что все "американские связи" Амина были выдуманы нашими спецслужбами под вполне определённую политическую установку, которая предписывала объявить афганского президента врагом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Увы, в мировой политике существует порочная практика так называемого окончательно принятого решения. Это когда высшее руководство государства по той или иной причине принимает для себя вполне конкретную политическую задачу. И с этого момента всё должно ей соответствовать, вплоть до получаемой информации по линии спецслужб, а то, что вступает в противоречие, просто игнорируется.
Именно по этой причине Советский Союз потерпел поражение в первые дни Великой Отечественной, ибо была вышестоящая установка, что война с Германией начнётся не ранее 1942 года – любые иные предположения и предупреждения просто отметались. Из-за своего "окончательного решения" американцы вляпались во Вьетнам.
Похоже, нечто подобное случилось и в Афганистане. Говорят, что Амин настроил советское руководство против себя тем, что в сентябре 1979-го приказал ликвидировать своего учителя Нур-Мухаммеда Тараки, бывшего любимцем и большим другом генсека Брежнева. Леонид Ильич разгневался и приказал срочно найти Амину замену. Все соответствующие службы взяли под козырёк, для чего и придумали миф о том, что афганского президента вот-вот завербуют американцы. Впрочем, Брежнев не был диктатором и не мог единолично принять столь ответственное решение, его принимало всё Политбюро ЦК КПСС. Поэтому причины неприятия Амина были гораздо глубже.
Есть данные, что афганский лидер являлся для Кремля слишком самостоятельной фигурой. Так, в его планах была большая игра в "зоне племён" на афгано-пакистанской границе, разделяющей пуштунов. Амин, будучи выходцем из влиятельного пуштунского племени, жаждал объединить народ под эгидой красного Афганистана, для чего начал вести подрывную работу на пакистанской стороне, пытаясь перетянуть на свою сторону тамошних единоплеменников.
Возможно, Амин не только хотел "взбаламутить" южных соседей, но ещё и отвлечь внутреннюю оппозицию, возбудив в ее лидерах чувство пуштунского национализма и направив их агрессию не против Кабула, а против Исламабада. Наверное, именно по этой причине Амин стал устанавливать тайные связи с руководством Индии, которая также откровенно враждовала с Пакистаном. Говорят, дело даже дошло до подписания афгано-индийских соглашений по линии спецслужб о сотрудничестве в "зоне племён".
Однако эти намерения Амина не входили в планы Москвы, которая сосредоточилась на противостоянии США в Европе. На южных рубежах Кремлю хотелось одного лишь спокойствия, без каких-либо потрясений. Поэтому афганского лидера сочли опасным авантюристом. Кроме того, как верно подметил историк Александр Колпакиди, советское руководство не устраивали откровенные симпатии Амина к личности Сталина, от имени которого верхушка КПСС, откровенно заигрывавшая с западным либеральным мнением, старалась держаться подальше.
Всё это наложилось на личную неприязнь Брежнева, потрясённого смертью любимца Тараки. Поэтому было принято решение по устранению Амина. Однако с ним были согласны не все, особенно военные. Так, генерал-майор Василий Заплатин, советник при ГлавПУРе афганской армии, в своём докладе охарактеризовал Амина как "верного и надёжного друга Советского Союза и всесторонне подготовленного лидера Афганистана".
Такой же точки зрения придерживались и другие советники. Против введения советских войск выступал начальник Генштаба маршал Николай Огарков, справедливо опасавшийся, что Союз рискует завязнуть в афганских делах. Но этих людей власть, уверовавшая в непогрешимость "окончательного решения", уже не слышала...
В итоге, хотели как лучше, а получилось как всегда. Поначалу брежневское окружение надеялось после устранения Амина укрепить власть нового правителя Кармаля и вывести советские войска уже в 1980-м. Но оказалось, что разложенная "революциями" афганская армия уже не в состоянии выполнять боевые задачи, коммунисты могут контролировать лишь крупные города, а Кармаль не пользуется ни малейшим авторитетом ни в партии, ни в стране.
Наши солдаты постепенно стали втягиваться в боевые действия, а с ростом сопротивления стала расти и численность советского контингента. Вместо желаемого спокойствия на южных рубежах мы почти на десять лет получили незаживающую кровоточащую рану, которая отнимала и людские жизни, и немаленькие ресурсы – эта долгая война оказала большое влияние как на жизнь нашей страны, так и на историю самого Афганистана.
Сегодня в живых осталось очень немного тех, кто своими глазами видел начало всей этой драматической эпопеи. Один из них – военный переводчик и журналист Андрей Грешнов, который так оценил последствия устранения Амина:
"Не знаю, зачем это понадобилось Кремлю. Ведь Амин, при всех его минусах, был очень сильной личностью. Да, с манерами восточного деспота, но в такой стране, как Афганистан, иного правителя и быть не могло… А как его убрали и посадили абсолютно несамостоятельного Кармаля… Афганцы видели, что это полностью марионеточная фигура, что все решения за него принимают советские советники, что из своей резиденции он никуда практически не выходит, что он буквально спивается – а это ведь мусульманское общество, где пьянство считается грехом… В общем, при Кармале всё держалось на наших штыках, а у местной власти не было никакого авторитета. Отсюда и ожесточённое сопротивление афганцев "советской оккупации".
Вот такая невесёлая история. И очень бы хотелось, чтобы те, кто сегодня вершат судьбы страны, не оказались ненароком в плену такого же "окончательного решения", как это произошло 45 лет назад с Афганистаном.