Тактически выигранное Наполеоном "по очкам" 210 лет назад генеральное сражение стало началом краха его собранной со всей Европы "Великой армии"
8 сентября обозначено в календаре праздничных и памятных дат как День воинской славы России в честь Бородинской битвы 1812 года. На самом деле, одно из самых кровопролитных однодневных сражений в мировой истории произошло 7-го числа: в 1995-м при составлении перечня славных страниц русского оружия для их закрепления на законодательном уровне ельцинские "историки" прибавили к датам по старому стилю 13 дней, что корректно только для начала XX века. Трудно сказать, умышленно это было сделано или в силу банального непрофессионализма. И это не единственная неточность, касающаяся Бородинской баталии. Из формулировки закона №32-ФЗ следует, что в ней, как и во всей Отечественной войне 1812 года, русские войска противостояли французской армии, однако собственно французы составляли лишь около половины ее личного состава, остальные – немцы, поляки, итальянцы, голландцы, испанцы, швейцарцы и даже египтяне. Тогда, как и сегодня, и в годы Великой Отечественной, Россия противостояла объединенным силам Запада. Другая параллель между событиями 1812, 1941 и 2022 годов состоит в том, что истинным инициатором всех трех столкновений выступали англо-саксы, исторически стремившиеся кукловодить в Европе за счет взаимного ослабления тех, кто этому мог помешать. Есть и еще один вопрос, касающийся сегодняшнего Дня воинской славы – а что, собственно, нам отмечать? Ведь военной победы русская армия в Бородинской битве не одержала. Так может, зря эта дата фигурирует в законе?
Если подходить чисто с тактической точки зрения к сражению на Бородинском поле, то победа в нем скорее была одержана Наполеоном: потери русских были выше (что бы там ни писала по этому поводу Википедия, это так) и, главное, после битвы отступили, позволив неприятелю беспрепятственно вступить в свою древнюю столицу. Собственно, французы до сих пор так и считают, называя это сражение "Битвой под Москвой", хотя от Бородино до нее было далековато – 120 верст, несколько дневных переходов.
При этом существует достаточно популярная точка зрения, согласно которой, затевать генеральное сражение, к которому так стремился неистовый корсиканец, нашей армии не было особого смысла. Разработанный военным министром Барклаем де Толли план "скифской войны", предполагавший изматывание противника и его заманивание вглубь страны, вполне успешно работал. В составе "Великой армии" в пределы Российской империи вступило свыше полумиллиона солдат и офицеров, до Бородинского поля добрались всего 130-135 тысяч. Кто-то погиб в боях с русскими арьергардами, кто-то заболел, но большая часть стояла гарнизонами в оккупированных городах, охраняла коммуникации и обеспечивала доставку по ним продуктов, фуража, пороха, боеприпасов для наступающих войск.
Достаточно было продолжать действовать в том же духе, и вражеская армия сама бы истаяла как ледышка на солнце, тем более, Барклай именно это и предлагал, разумно считая, что а) у России нет полководца равного Бонапарту по мастерству ведения баталий, интуиции и скорости принятия решений (с ним мог потягаться Суворов, но он уже 12 лет как умер); б) главное – сберечь свои войска, необходимые для решительного удара в подходящий момент.
Но настроения в армии и при дворе были не в пользу такой тактики. Значительная часть генералитета во главе с горячим Багратионом и подавляющее большинство офицеров рвались в бой, того же требовало и общество. Да, и далеко не факт, что Наполеон, кстати, прекрасно понимавший, что происходит, не решил бы в какой-то момент остановиться, прекратив гоняться за ускользающим противником.
Так что у назначенного главнокомандующим Кутузова, вообще-то разделявшего взгляды Барклая, просто не было выбора. Единственное, что мог сделать Михаил Илларионович, это выбрать место, где состоится сражение. Наиболее удобным фельдмаршалу показалось огромное изрезанное оврагами и мелкими речушками холмистое поле у деревни Бородино недалеко от Можайска.
Можно долго спорить по поводу решений Наполеона и Кутузова, принимавшихся ими по ходу сражения, выискивать у обоих ошибки и тактические просчеты, но всё случилось, как случилось. Неизвестно, как бы пошла история, продолжись битва на следующий день, однако этого не произошло, а итог кровавой мясорубки 26 августа (7 сентября) был неутешителен для обеих сторон, хотя каждая из них объявила о своей победе.
Русские потеряли больше солдат, но не утратили ни боеспособности, ни боевого духа. За день французы сумели потеснить наши войска в центре и на левом фланге, но к вечеру вернулись на исходные позиции. Потери Наполеона тоже были велики, при этом в качественном аспекте они были даже весомее – на Бородинском поле полегла лучшая часть его тяжелой кавалерии, что в дальнейшем весьма неблагоприятно сказалось на судьбе "Великой армии".
Поскольку в дальнейшем Кутузов оставил Москву, французы, в принципе, в праве считать, что одержали "победу по очкам", но, учитывая общий катастрофический итог похода Наполеона в Россию, это может служить лишь слабым утешением его многочисленным поклонникам. Отечественная война 1812 года как раз показала, что выигрыш (причем на тоненького) одной, пусть даже крупной, битвы не равнозначен победе во всей кампании.
Проявив стойкость и храбрость на Бородинском поле, русские солдаты доказали, что могут на равных биться с лучшей армией мира того времени, развеяв миф о непобедимости Наполеона и затем окончательно добив его под Малоярославцем, на Березине и у стен Лейпцига. И поскольку Бородинское сражение было крупнейшим боестолкновением в ходе победоносной войны с очередным мечтателем о мировом господстве, его включение в перечень дней воинской славы вполне обоснованно. Вот только дату в законе хорошо бы поменять на правильную. Впрочем, это не только Бородино касается.
