За что румынского короля наградили советским орденом
Пятого декабря в Швейцарии на девяносто седьмом году жизни скончался Михаил Гогенцоллерн-Зигмаринген, он же бывший король Румынии Михай I. Через семьдесят семь с лишним лет после окончания Второй мировой войны ушёл из жизни последний верховный главнокомандующий и глава одного из участвовавших в ней государств. Причём, Румыния успела повоевать как на стороне Третьего рейха, так и на стороне его противников. И покойный король являлся одним из очень немногих, кто был награжден и Гитлером, и Сталиным. Первый пожаловал ему рыцарский железный крест, второй – высший советский полководческий орден "Победа".
Этой редчайшей награды были удостоены всего шестнадцать человек (если не считать Брежнева), в том числе пять иностранцев. Михай, компанию которому составили Эйзенхауэр, Монтгомери, Тито и Роля-Жимерский, был самым молодым из них; на момент награждения ему не было двадцати четырёх лет.
Он появился на свет 21 октября 1921 года в семье кронпринца Кароля и греческой принцессы Елены. Этот брак трудно было назвать счастливым. Наследник престола был знатным ловеласом и не прекратил своих амурных похождений даже после рождения сына. Подбирал себе подружек из числа дам, мягко говоря, не принадлежавших к аристократии. Когда принц близко сошёлся с дочерью еврея-аптекаря Магдой (Еленой) Лупеску и стал появляться с ней в свете, его отец король Фердинанд (кстати, тоже не являвшийся образцом супружеской верности) потребовал от сынули соблюдать приличия и немедленно прекратить порочащую двор связь. Кароль на это наплевал и укатил с любовницей за границу, где продолжил эпатажные выходки.
Разгневанный монарх лишил непутёвое чадо статуса наследника, провозгласив своим преемником маленького внука. Вскоре Фердинанд покинул мир живых, и шестилетний Михай вступил на престол. Впрочем, его правление длилось недолго – через три года на родину вернулся Кароль и отобрал у сына корону.
Десять лет его пребывания у власти запомнились румынам чередой политических убийств, репрессиями в отношении политических противников и территориальными утратами, воспринятыми как национальное унижение. При Кароле страна лишилась всех приобретений, полученных после Первой мировой войны. По итогам организованного немцами и итальянцами второго Венского арбитража она отдала Венгрии Трансильванию, Болгарии – Южную Добружду, Советский Союз забрал Бессарабию и Северную Буковину.
Так, за лето 1940-го Румыния потеряла почти треть территории и населения. Западные союзники, только что пережившие катастрофу во Франции, за Кароля вступиться не могли. Рейтинг монарха упал ниже плинтуса, в крупных городах начались массовые беспорядки, переходящие в кровавые столкновения с полицией, армия была ненадёжна и не спешила прийти на помощь. В этих условиях Кароль предпочёл отречься от престола в пользу сына и укатил с Лупеску в Югославию, прихватив фамильные драгоценности и чемоданы с несколькими миллионами долларов.
На таком фоне ещё не достигший девятнадцатилетия Михай вторично стал румынским королем. Но, как и в первый раз, реальной власти не получил. В 1927-30 гг. за него всё решали мать и регентский совет, сейчас – назначенный Каролем перед бегством премьер-министром генерал Антонеску. Он сразу взял курс на союз с Германией, что тогда многим казалось весьма перспективным, а самому себе, беря пример с фюрера и дуче, присвоил титул кондукэтора (правителя), а заодно и чин маршала.
Дабы расставить все точки над "ё", Антонеску сразу просветил Михая: "Вы сохранили корону не потому, что это нужно мне, а потому, что крестьяне хотят, чтобы у них был король". Фактически монарх играл чисто декоративную роль, все рычаги управления страной были сосредоточены в руках кондукэтора, который принимал все ключевые решения с оглядкой на многочисленных советников, присланных из Берлина. Румыния, ставшая при Антонеску главной бензоколонкой вермахта, практически утратила самостоятельность.
Есть основания полагать, что Михай не был в восторге от вступления его страны в войну с Советским Союзом на стороне Гитлера, однако его мнения никто не спрашивал. Не имея возможности влиять на процесс управления, он посвящал свободное время, коего было в избытке, своим увлечениям – возился с различными техническими устройствами, освоил автодело, учился пилотировать самолет.
Поначалу кондукэтор пристально следил за королем, однако, убедившись, что того не особо интересует политика, контроль ослабил. Номинальный верховный главнокомандующий маршалу не перечил, послушно подписывал всё, что ему давали, присутствовал на встречах Антонеску с иностранными дипломатами, всевозможных церемониях и парадах, вручал награды, выезжал с инспекциями на оккупированные территории, побывав в Тирасполе, Одессе, Крыму, Мариуполе.
Однако подчеркнутая лояльность короля диктатору была лишь видимостью. Позже Михай вспоминал о том времени: "Я научился не говорить то, что думаю, и улыбаться тем, кого должен ненавидеть". Возможно, пока румыны занимали Бессарабию с Буковиной, восстанавливая "попранную историческую справедливость", монарх считал, что политика кондукэтора идёт на пользу стране (всё-таки возвращали как бы "своё"). Однако, когда королевские войска оказались под Воронежем и Сталинградом, ему стало ясно, что Антонеску ведёт Румынию к катастрофе. Уже в 1942 году Михай тайно установил контакты с лидерами распущенных оппозиционных партий, а через них – с британцами и американцами. Параллельно он вел переговоры с коммунистами, подолгу беседовал с командирами армейских частей, исподволь готовя почву для переворота. Это было весьма рискованно: властолюбивый маршал жёстко пресекал любые антигерманские действия, и если бы узнал о двойной игре короля, тому бы не поздоровилось.
Впервые Михай отважился на робкое проявление фронды накануне 1943 года, когда 3-я и 4-я румынские армии уже были раскатаны в тонкий блин в степях у Волги и Дона. В новогоднем обращении к народу он выразил пожелание достигнуть скорейшего "всеобщего мира". Это вызвало ярость Антонеску, который жёстко отчитал монарха. Возможность сполна рассчитаться с обидчиком появилась у короля в конце лета 1944-го, когда советские войска окружили и уничтожили немецко-румынскую группировку под Яссами и Кишинёвом, вырвавшись на просторы Румынии.
Михай понял, что пришло время действовать. 23 августа он пригласил кондукэтора во дворец, чтобы "обсудить сложившуюся ситуацию". То ли Антонеску заподозрил подвох, то ли посчитал, что не стоит в такой момент тратить время на пустые разговоры с "мальчишкой", но от предложения он отказался. Однако вовлечённый в заговор глава походной военной канцелярии короля генерал Сэнэтэску всё-таки уговорил маршала приехать.
Надо отдать должное королевской выдержке: около часа он внимал разглагольствованиям диктатора, который в стихах и красках расписывал, как армия (к тому времени уже дважды разбитая) закрепится на новых рубежах и вместе с вермахтом наваляет русским. Спокойно выслушав Антонеску, Михай заметил, что, по его мнению, следует заключить перемирие с Советами и прекратить войну, а когда кондукэтор предсказуемо стал горячо возражать, предложил ему подать в отставку. Поражённый до глубины души маршал обернулся к присутствующим и возопил: "Как?! Оставить страну в руках ребёнка?!"
В ответ на это король, усмехнувшись, громко произнес: "Не знаю, что ещё можно сделать в этой ситуации".
Это была условная фраза, после которой в зал вошли вооружённые гвардейцы и арестовали Антонеску. Может быть, реально всё было не столь театрально (воспоминания очевидцев на этот счёт разнятся), но факт остается фактом – пронацистский режим был обезглавлен. Вскоре под арестом оказались ближайшие сподвижники кондукэтора, которых заманили во дворец под предлогом участия в заседании "совета короны".
Вечером того же дня было создано новое правительство Румынии. По радио зачитали обращение короля, в котором говорилось о выходе страны из союза с державами "Оси" и немедленном прекращении войны против Объединенных Наций. Войска столичного гарнизона получили приказ блокировать немецкие учреждения и военные объекты, а в случае сопротивления – открывать огонь на поражение.
Переворот стал полной неожиданностью для немцев. Узнав о событиях в Бухаресте, фюрер закатил фирменную истерику, потребовав "арестовать предателей и подавить бунт". Уже на следующий день самолеты люфтваффе бомбили столицу вчерашнего союзника, разрушив королевский дворец, который Михай накануне предусмотрительно покинул. Однако крупных соединений у немцев под Бухарестом не было, а с атаками небольших подразделений вермахта и эсэсовцев румыны справились. Прошляпивший переворот германский посол Киллингер, опасаясь гнева Гитлера, предпочёл застрелиться. 25 августа королевство объявило войну Третьему рейху.
Поступок Михая имел большое значение для дальнейшего хода войны, приблизив победу над нацистами и позволив сохранить жизни тысячам наших солдат. Благодаря ему Германия в одночасье лишилась союзника и румынской нефти, а число её противников возросло. Москва не забыла об оказанной услуге. 6 июля 1945 года был подписан указ о награждении короля орденом "Победа" с формулировкой "за мужественный акт решительного поворота политики Румынии в сторону разрыва с гитлеровской Германией и союза с Объединенными Нациями в момент, когда ещё не определилось ясно поражение Германии".
Награду за номером 16 ему вручил маршал Толбухин, специально для этого прилетевший в Бухарест. Более того, Михаю сохранили корону, и период 1944-1947 годов вошёл в историю Румынии под неофициальным названием "годы социалистической монархии". Стране вернули Трансильванию, но всё-таки заставили выплатить репарации СССР. Михай ездил в Москву, где встречался со Сталиным. С рулившими в правительстве коммунистами во главе с Грозой и Георгиу-Дежем он старался не ссориться, утверждал все их решения и даже появлялся на молодёжных митингах, за что получил прозвище "короля-комсомольца".
Однако эксперимент по скрещиванию короны с серпом и молотом оказался неудачным. Сам факт существования монарха изрядно напрягал вождей компартии, которые не могли чувствовать себя полновластными хозяевами в стране. В итоге, 30 декабря 1947 года Михая вынудили отречься от престола. Впрочем, новые власти не рискнули арестовать кавалера "Победы", позволив ему выехать за рубеж и даже вывезти историко-художественные ценности из королевских дворцов, хотя лишили гражданства и права посещать страну.
У бывшего короля началась новая жизнь. В эмиграции он женился на принцессе Анне из пармской ветви Бурбонов, с которой познакомился ещё до отречения на свадьбе нынешней королевы Великобритании Елизаветы II. В отличие от отца-ловеласа, Михай был образцовым супругом; жене, которая подарила ему пять дочерей, не изменял. Их счастливый брак длился более шестидесяти лет (Анна умерла в 2011 году).
Чтобы прокормить большую семью, экс-монарх не гнушался физического труда, работая в авиационных мастерских (вот когда пригодились навыки, полученные в молодости). Потом открыл фирму по производству пластмасс и электроники (по одной из версий, для этого Михай продал свой орден "Победа" одному из американских миллионеров). Когда предприятие разорилось, стал биржевым маклером.
После падения режима Чаушеску экс-королю разрешили въезд в Румынию, где он успел несколько раз побывать и даже выступил в парламенте. В 2005 и 2010 годах Михай присутствовал на параде Победы в Москве.
Общаться с прессой бывший монарх не любил, но в немногих интервью подчеркивал, что ни о чём не жалеет и ни на кого зла не держит. Человек, переживший всех своих недругов, мог себе такое позволить.
Длинная жизнь, которую прожил бывший румынский король, делится на две неравные половины: первая была сравнительно короткой, но насыщенной большими событиями, вторая – долгой, скучной и спокойной. Зато Михаю было, что вспомнить и что рассказать. С его смертью оборвалась последняя живая ниточка, связывавшая нас с теми, кто лично принимал решения о судьбах стран и народов в годы Второй мировой.
