За согласие на слияние ФРГ и ГДР Москва могла получить от Запада множество уступок, включая нейтральный статус объединенного немецкого государства и нерасширение НАТО, но не воспользовалась благоприятным моментом

Ровно 35 лет назад, 31 августа 1990 года, в Берлине глава МВД ФРГ Вольфганг Шойбле и парламентский статс-секретарь ГДР Гюнтер Краузе подписали Договор об объединении Германии. Через месяц он вступит в силу и с 3 октября на политической карте мира останется только одно немецкое государство. Толпа, что в одной, что в другой Германии ликовала и не догадывалась, что под берлинскими липами росчерком пера сдвинулся с места, а потом и упал первый камень всей архитектуры мирового порядка, вызвав его обрушение. Какое отношение это имеет к нам? Да, самое прямое – ведь именно генсек ЦК КПСС Горбачев дал старт процессам, которые привели к распаду социалистического блока, краху СССР, многочисленным конфликтам на постсоветском пространстве, включая нынешнюю войну на Украине. Как же сложился этот страшный пазл? Пожалуй, это стоит вспомнить. Хотя бы для того, чтобы не допустить повторения сей нехорошей истории…

Первые разговоры о воссоединении Германии начались еще в 1950-х, причем, по инициативе СССР. В так называемой "Ноте Сталина" от 10 марта 1952 года содержалось предложение к бывшим союзникам по антигитлеровской коалиции – Великобритании, Франции, США – начать разработку мирного договора с Германией.

Москва допускала слияние ГДР и ФРГ в единое государство со всеми необходимыми атрибутами, включая армию, но при условии закрепления его нейтрального статуса с отказом от участия в военных блоках. "Союзники" план отвергли. Ведь Западная Германия обязательно должна была войти в НАТО. Нет – так нет. Значит, Варшавский блок будет и дальше противостоять Североатлантическому альянсу.

Разговоры об объединении заглохли до середины 1980-х, когда на мировую политическую сцену, как черт из табакерки, выскочил Горбачев. Он был воплощением недалекого зажиточного кулака, для которого голубой мечтой было с видом солидного буржуа пройтись рядом с европейскими господами, вставить словечко в их диалог, а вечерком с важным видом походить по Пикадилли, постоять на Плас-Пигаль…

Для этого "пламенный коммунист" сменил большевистское пальто и каракулевую пилотку на модный французский костюм с часами Rado Manhattan, что сразу заметили наши враги. И когда канцлер Коль только начал зондировать почву относительно слияния двух Германий – будущий "лучший немец" с радостью откликнулся, мигом написав "другу Гельмуту" письмо, где призывал "открыть новую главу в отношениях между двумя странами".

В октябре 1988 года канцлер прибыл с визитом в Москву, и в ходе переговоров в общих чертах вопрос с "объединением" Германии был принципиально решен.

Ход дальнейших событий хорошо известен.

В ноябре 1989-го пала Берлинская стена и Коль обнародовал программу из 10 пунктов, призванную через расширение экономического сотрудничества создать условия для объединения.

В марте 1990 года на парламентских выборах в ГДР победили христианские демократы, и новый лидер страны Лотар де Мезьер заявил, что "народ ГДР является частью единого немецкого народа, который снова должен быть вместе".

В мае 1990 года в Бонне был подписан договор о создании единого экономического пространства, общей валютой стала марка ФРГ.

23 августа 1990 года Народная палата ГДР подала заявление о вступлении в состав ФРГ, и неделю спустя Договор об объединении был подписан.

И всё это время в любой момент Москва могла затормозить процесс, потребовав учесть свои интересы в обмен на одобрение объединения. Например, установления нейтрального безъядерного статуса Германии, списания советских долгов, сохранения военного присутствия в восточных землях и т.д. И Запад был готов это и многое другое предоставить, но Горбачев ни о чем подобном даже не заикнулся.

Поразительно, но на первом этапе против объединения выступали и многие европейские лидеры, например, Маргарет Тэтчер и Франсуа Миттерана, которые понимали, что с ликвидацией ГДР позиции влияния СССР в Европе исчезнут, что приведет к абсолютному доминированию на континенте США и подминанию ими под себя держав Старого Света.

Собственно, это позже и случилось, но тогда Париж и Лондон всё-таки "уломали", и 12 сентября 1990 года в Москве страны-победительницы подписали "Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии", предоставляющий ей полный суверенитет. 3 октября 1990 года объединение состоялось.

Чем это обернулось для нас? Сплошными минусами.

Мало того, что в результате вредительских горбачевских "реформ" экономика пошла вразнос, так еще пришлось тратить миллиарды на обустройство войск, выводимых из Германии.

Тогдашний советский посол в ФРГ Валентин Фалин позже рассказывал, что Коль прямо говорил Горбачеву о готовности "компенсировать расходы" в связи с ликвидацией ГДР в размере 100 млрд марок. При этом, как вспоминал дипломат, "немцы были согласны на нейтральный статус по типу Австрии".

Но Горбачев запросил всего 4,5 млрд якобы, чтобы "накормить людей" в Союзе, и даже не потребовал списать долги СССР перед ГДР и ФРГ. Кроме того, он, по сути, подарил новой Германии оставленное военное и иное имущество, стоимость которого оценивалась в триллион марок.

Но самым сокрушительным оказался удар геополитический. То, что произошло 35 лет назад, было не объединением двух Германий, а капитуляцией ГДР и ее поглощением ФРГ. И все в мире увидели, что СССР не способен защитить своих союзников.

По большому счету, мы и сегодня пожинаем катастрофические плоды горбачевского предательства. Потому что репутация нарабатывается годами, а пачкается и разрушается в секунду. И восстановить ее непросто.

Отчасти именно по этой причине у нас в итоге сложились враждебные отношения не только с обитателями "райского сада", так и не ставшими "партнерами", но и со вчерашними союзниками по соцлагерю и даже с постсоветскими республиками. Именно из-за Горбачева Россию надолго записали в разряд терпил, которые идут на уступки даже там, где противная сторона этого не требует.

Не будем забывать, что в послевоенной ФРГ практически все руководящие должности в госаппарате, промышленности, силовых структурах заняли бывшие нацисты. Для них капитуляция ГДР означала не только прибавление территории, но и возможность поквитаться с "врагами", взяв реванш за поражение в войне. И они поглумились от души.

Многолетнего руководителя Восточной Германии, генсека СЕПГ и большого друга Советского Союза Эриха Хонеккера выследили и усадили за решетку. Выпустили только потому, что был неизлечимо болен…

Председателя Совета Министров Вилли Штофа после того, как Москва отказала ему в политическом убежище, арестовали. Выпустили через два года опять же из-за болезни.

Председателя Народной палаты Хорста Зиндермана, по сути, уморили в тюрьме.

А сколько партийных и военных деятелей ГДР рангом помельче судили "за измену" (!) по законам ФРГ? Мы уже не говорим о разгроме промышленности Восточной Германии, которая мигом оказалась не нужной западным "братьям".

Почуяв тогда вкус крови, экс-нацисты продолжают идти дорогой реванша, стремясь нанести "стратегическое поражение" России. Планы возведения в Берлине циклопического "Мемориала жертвам коммунизма в Германии" – это отрыжка горбачевского предательства 35-летней давности. Когда Мерц заявляет, что "Германия уже находится в состоянии конфликта с Россией" – это тоже эхо 31 августа 1990 года…

Барабаны реванша на немецкой земле бьют все громче и слаженнее. И можно не сомневаться, если бы на месте Путина оказался какой-нибудь очередной "ставропольский комбайнер" – Россия моментально скукожилась бы до размеров Московского княжества. Если бы вообще уцелела...