Из эксклюзивного цикла "Маленькие комедии Третьего рейха"
Решившись снимать свой первый фильм, актриса и интеллектуалка Лени Рифеншталь очень скоро поняла, что в этой профессии десять процентов творчества и девяносто – рутины, беготни и ругани. Случаются и серьезные конфликты, причём, с сильными мира сего. Лени очень напугало внезапно возникшее неприязненное отношение к ней заместителя фюрера Рудольфа Гесса, которого окружающие боялись не меньше, чем самого Гитлера. Будучи в дружеских отношениях с молоденькой сестрой Гесса и женой фюрера Трудового фронта Роберта Лея Маргаритой, Рифеншталь несколько раз жаловалась подруге, как ей приходится трудно.
Во время съёмок своего второго фильма – "Триумф воли" – Лени писала ей: "Всё трудно и скомкано. Столько туповатых мужчин вокруг... Боже праведный, какие они все во главе с фюрером невыносимые люди! А твоего мужа (Роберта Лея) вообще невозможно снимать. Когда он видит камеру, он издевается над ней. Он думает, что издевается надо мною. А издевается он над тем, что останется в истории…"
Так и тянет посочувствовать. Ведь даже трёхминутный смотр Трудового фронта Лени снимала 12 часов.
Перед началом съезда Гитлер решил проинспектировать Трудовой фронт. Сначала он потребовал провести парад, но его переубедили: у парней ещё нет формы, они не натасканы ходить в ногу. Гитлер согласился просто пройти вместе с Леем вдоль строя, поулыбаться.
Из письма Лени подруге Маргарите: "Первый проход – фюрер великолепен: величие и простота. Но доктор Лей, идущий за ним следом, вдруг начал материть своего зама... Испорчен кадр. Второй проход. Роберт поглядел куда-то и вдруг выпал из кадра, просто ушёл. Фюрер проходит один. Снова брак: они должны быть в кадре оба… Третий проход – доктор Лей закурил. Идёт за фюрером вразвалочку и дымит. Брак.
Остался заключительный проход, его я и вставила в монтаж. Но в нём и фюрер уже не тот – вдруг решил с кем-то пообщаться… А Роберт… ты сама всё видишь – то нос у него чешется, то руками машет…"
И дальше: "Взяла в кадр несколько лиц, на которые Роберт мне указал заранее. Они великолепны.
"Хороши, - говорит, - не правда ли? Под два метра носы орлиные… Это я тебе парней из СС выставил. А мои все больные, дегенераты…"
Но настоящим кошмаром Лени Рифеншталь стал Геббельс. Он постоянно требовал показывать ему ещё не смонтированный материал, давал советы по монтажу, а иногда брал ножницы и сам резал пленку, демонстративно бросая в корзину большие куски. И всё это на глазах у членов съемочной группы, словно нарочно роняя авторитет режиссера и показывая, кто здесь хозяин. А потом дал Лени понять, что если она "хочет мира", то пусть навестит его в загородном доме, и там они окончательно "поладят".
Лени подруге жаловаться не стала. Но Маргарите то-то рассказал о домогательствах рейхсминистра. И она предложила Геббельса наказать: "Полечу с детьми в Мюнхен. И сама завезу Полю (так они называли Геббельса, по его второму имени Пауль) отснятый материал…"
Две рассерженных женщины решительно осуществили свой план.
Лени улетела в Рим по приглашению Муссолини, которое ей устроил ничего не знавший о панах сестры Гесс, а Маргарита отправилась в загородный дом Геббельса с коробками киноплёнки.
Геббельс подготовился к встрече с Лени Рифеншталь: гостиная, уставленная букетами цветов, столики с шампанским, свечи, приоткрытая в спальню дверь… Гостью он вышел встретить в рубашке, расстегнутой до пояса, и с таким выражением лица, которое не оставляло сомнений в его намерениях.
Адъютанты внесли коробки с плёнками и вышли. За ними появилась Маргарита.
Увидев её, Геббельс пережил ощущение двустволки, давшей осечку сразу обоих стволов. Потом его охватил ужас. "Любимице, сестре и супруге" стоило лишь обмолвиться о том, какой "странный" прием устроил ей рейхсминистр, и… о последствиях ему даже думать не хотелось.
Домогательства к Лени Геббельсу пришлось оставить и переключиться на актрис.
