Как Ганапольский творчество "нациста" Вагнера изучал
Почему-то всеобщее удивление вызвал очередной перл либерального "мыслителя" Матвея Ганапольского, поведавшего миру о том, что знаменитый композитор Рихард Вагнер, оказывается, нацист. "Уличить" в нацизме человека, скончавшегося в 1883 году – это вполне естественно для обладателя либерального мышления, привыкшего десятилетиями жить по принципу: "Мели Емеля, твоя неделя…"
Этот вполне заурядный случай вызвал бурную реакцию. В электронных СМИ и соцсетях одно за другим начали появляться сообщения с ехидными заголовками, например: "Границы невежества – Ганапольский считает Вагнера нацистом". Продюсер Максим Фадеев написал по этому поводу про "разную степень невежества и жлобства" и "изрядно поглупевшего" Ганапольского. С последней оценкой согласиться решительно невозможно.
С чего бы это Ганапольскому поглупеть, куда уж дальше-то? Каким он раньше был агрессивно-дремучим существом, таким и остался, ровным счётом ничего не изменилось. Как раньше ахинею нес, так и сейчас продолжает. Например, ещё в бытность Виктора Ющенко президентом Украины Ганапольский отправил ему открытое письмо, в коем задал сногсшибательный вопрос: "А может, вас порадует новый монгольский праздник "Взятие Киева Чингисханом" с маршами, салютами и народными гуляниями. Вы поедете в Улан-Батор на очередную годовщину этого праздника, если они его введут"?
Откуда же Ганапольскому было знать, что Киев в 1240 году брал вовсе не Чингисхан, а его внук Батый… Чингисхан в 1227 году умер, за 13 лет до взятия Киева, он на Руси вовсе не появлялся.
Но у невежества Ганапольского есть объективная причина. Дело в том, что проверять информацию Матвей Юрьевич просто не приучен, не такое у него воспитание и образование. Историю он изучал в Киевском эстрадно-цирковом училище, отсюда и забавная ахинея. Так неужели можно "сподвижника" Чингисхана по совместному взятию Киева считать поглупевшим? Он свою пластинку на другую сторону перевернул, "нациста" Вагнера изобличает, вот и всё.
Надо ли смеяться над человеческой трагедией несостоявшегося клоуна, канатоходца или укротителя кроликов, вынужденного с самым серьёзным видом надувать щеки и вещать о предметах, ему абсолютно неведомых? Может, во время этих вещаний Ганапольскому заветный цирковой манеж мерещится и партнёр Бим, спрашивающий его: "А скажи-ка, Бом, ты учиться любишь"?
Посочувствовать трагедии Ганапольского надо, а не над его вполне объяснимым невежеством издеваться.
