Новые власти Армении готовы к "компромиссу" по Карабаху

Незадолго до парламентских выборов в Армении, прошедших 9 декабря, сразу на нескольких сайтах появилось сообщение о том, что и.о. премьер-министра страны Никол Пашинян якобы написал в своем "твиттере" о готовности закрыть национальные территориальные воды для российских судов из-за инцидента в Керченском проливе. Новость была откровенно фейковой. Её анонимные авторы этого даже не скрывали, поместив в конце текста издевательский пассаж о том, что "решение" главы правительства горячо поддержал "лидер партии "Блок Джорджа Сороса" в армянском парламенте Джеймс Уиллисян".    

Политически и географически подкованные читатели "утку" быстро разоблачили и от души над ней постебались, порассуждав на тему, какие такие воды не имеющая выхода ни к одному из морей Армения может закрыть – акваторию озера Севан, горные речки, минералку "Джермук" или всё сразу, включая водопровод...

А кто-то, проявив недюжинную эрудицию, сравнил "водяную угрозу Пашиняна" с тем, как 25 июня 1941-го Тувинская народная республика (на тот момент формально вполне себе независимое государство) объявило войну Германии, чем на четверть часа озадачила гитлеровских полководцев, не сразу сумевших найти нового противника на карте.

Но вот, что характерно. Обсуждавшие "новость" о "закрытии армянских территориальных вод" уличили её авторов в фейкометании, основываясь исключительно на нелепом содержании, но не самом посыле. Не нашлось никого, кто бы заявил, что написанное – неправда, потому что Ереван является верным союзником Москвы, и поэтому просто не способен на подобный шаг.

А ведь будь дело, скажем, год или два назад, обязательно кто-нибудь гневно высказался бы в том смысле, что подобные вбросы – провокация тех, кто пытается испортить российско-армянские отношения. Сейчас же ничего подобного не случилось. То есть никто не сомневается, что Пашинян, в принципе, способен на действия, направленные против Москвы, и будь сообщение слеплено более правдоподобно, ему наверняка бы  поверили.

Всего за каких-то полгода, прошедших после «бархатной революции» в Армении, у её вождя сформировался устойчивый имидж политика, мягко говоря, не очень дружелюбного по отношению к России, хотя он неоднократно заявлял об обратном.
Действительно, пока Никол Воваевич не сделал ничего такого, что реально и ощутимо ударило бы по позициям Москвы в Армении. Затеянные местными правоохранителями (естественно, не без одобрения премьера) расследования коррупционных и иных "преступных деяний" представителей прежней власти, конечно, не вызывают восторга у их хороших знакомых, занимающих высокие посты в российских госструктурах и госкорпорациях, но к государственным российским интересам это прямого отношения не имеет.

В остальном в российско-армянских отношениях, вроде, ничего не изменилось. По крайней мере, внешне. Новый армянский лидер исправно посещает саммиты СНГ, ЕАЭС и ОДКБ, не демонстрируя желания покинуть эти организации и устремиться в НАТО и ЕС, 102-я российская военная база никуда не делась из Гюмри, а российские пограничники продолжают нести службу на границах республики. Другое дело, что ключевое слово здесь "пока".

За сравнительно недолгое время руководства страной Пашинян успел доказать, что обладает необходимыми для успешного политика интуицией, волей и цинизмом, а также намерен строить отношения с внешним миром на основе принципа "многовекторности", предполагающего извлечения максимальной выгоды из общения с любыми партнерами, т.е. не только (и не столько) в Москве, но и в Брюсселе, Вашингтоне, Тегеране и даже (чем чёрт не шутит) в Анкаре и Баку. Вдобавок Пашинян, к удивлению многих, оказался способен на неординарные и неожиданные шаги, ставящие в тупик "экспертов" и "политологов".  

Как раз непонимание того, чего ждать от нового армянского лидера, больше всего напрягает тех, кто отвечает за политику России в Закавказье. А там всё для нас очень не просто. Каких-либо надежд на нормализацию отношений с Тбилиси после событий августа 2008-го нет, и в этом плане Саакашвили с порученной ему Западом миссией оторвать Грузию от России справился. Базирующиеся на пролитой крови противоречия между армянами с одной стороны и турками и азербайджанцами с другой серьёзно осложняют Москве выстраивание союзнических отношений со всеми тремя государствами сразу. Плюс к этому надо учитывать активность Ирана, которому Закавказье исторически тоже не чужое, а также отслеживать действия вездесущих американцев, которым до всего в мире есть дело.

Очевидно, главное для Москвы состоит в том, чтобы регион не превратился в очередной санитарный кордон Запада против России, как это уже произошло с Прибалтикой и Украиной. Но вот как решить эту задачу – большая загадка.

До недавнего времени плацдармом России в Закавказье была Армения, и это, учитывая исторические и социокультурные связи между народами двух стран, казалось логичным. Последние двадцать лет гарантией того, что Ереван никуда от Москвы не денется, являлся Нагорный Карабах (он же Арцах). Для руливших в Армении до Пашиняна уроженцев этих мест Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна было критически важно исключить возможность азербайджанского реванша в отношении своей малой родины и сохранить статус-кво. Обеспечить это могла только Россия.

Поэтому в Москве спокойно, пусть и без особого восторга, воспринимали заигрывания армян с Западом, вроде участия в программе ЕС "Восточное партнёрство" или подписания Саргсяном соглашения о всеобъемлющем партнёрстве с Брюсселем. В глобальном смысле это ничего не меняло.

После того, как "карабахцы" потеряли власть, ситуация стала совсем иной. Для ереванца Пашиняна и его ближайшего окружения Арцах не имеет такого сакрального значения, как для его предшественников. Для нового армянского лидера Карабах, с которым его лично ничто не связывает, является своего рода чемоданом без ручки, который сужает пространство для маневра при выстраивании "многовекторной" внешней политики и сохраняет зависимость от Москвы. А она и.о. премьера весьма тяготит.

Ведь не случайно Пашинян неоднократно публично заявлял, что Карабах должен стать самостоятельным участником переговоров о своей будущей судьбе. Комментаторы трактовали эти выступления как ужесточение армянской позиции и стремление "заморозить" диалог по Карабаху. Логика в этом есть, так как подобное требование категорически неприемлемо для Азербайджана, уверенного, что судьба региона должна быть предметом разбирательства между ним и Арменией без участия "ереванского вассала", коим в Баку считают самопровозглашенную НКР.

Но тут есть важный нюанс. Ведь слова Пашиняна можно истолковать и так, что теперь Армения будет на переговорах с Азербайджаном говорить только за себя, а Арцах, юридически частью Армении не являющейся, пусть сам решает свои проблемы. Согласятся в Баку сесть за один стол с карабахцами – хорошо, нет – Ереван тут не при чём.  

Недавно произошел показательный в этом плане эпизод. Выступая на предвыборном митинге, кандидат в депутаты от пашиняновского блока "Мой шаг" Сасун Микаэлян высказался в том смысле, что произошедшая минувшей весной революция в Армении важнее, чем Арцахская освободительная война (боевые действия в Нагорном Карабахе в 1992-1994 гг.). Это вызвало гневную реакцию министра обороны НКР генерала Левона Мнацакяна и других высокопоставленных силовиков непризнанной республики. Пашинян вступился за соратника, потребовав от главы Карабаха Бако Саакяна призвать подчиненных к порядку. В итоге не проявивший политического чутья министр лишился своего поста.

Нет сомнений, что при определенных условиях Никол Воваевич сможет пожертвовать проблемным Арцахом. Что конкретно за это (и от кого) он захочет получить – вопрос отдельный; важно то, что такой сюжет вполне возможен. Естественно, не сейчас, а в отдалённой перспективе. То, что для его предшественников стало бы откровенным предательством, для Пашиняна – лишь допустимая жертва, позволяющая улучшить позицию в большой и долгой политической игре.

Условия сейчас для этого подходящие. После убедительной победы на выборах и изгнания из парламента сторонников прежней власти руки у Пашиняна полностью развязаны, однако время работает не на него. Армяне ждут решения многочисленных социальных и экономических проблем, но терпение их не безгранично. Весьма искушенному в вопросах агитации и пропаганды премьеру не составит особого труда убедить соотечественников, что путь к обеспечению процветания начинается со снятия с повестки карабахского вопроса. Нужные слова для этого у бывшего журналиста найдутся, и среди них, конечно, не будет "капитуляции" и "сдачи".                 

Кстати, нечто подобное в истории Армении уже случилось век назад. Только тогда в незавидной роли жертвы закулисного сговора оказалась она сама. Весной 1918-го заседавшие в Закавказском сейме грузинские меньшевики, азербайджанские мусаватисты и армянские дашнаки, заявив о непризнании Брестского мира, договорились создать общую Закавказскую Демократическую Федеративную республику.

Однако это химерное образование просуществовало немногим больше месяца. Когда турки, сломив сопротивление немногочисленных армянских и грузинских отрядов, вышли на подступы к Тифлису, немцы дали понять тамошним политикам, что могут урезонить излишне раздухарившихся союзников. Но только в отношении "независимой" Грузии. Ной Жордания сотоварищи намёк поняли правильно и моментально объявили о суверенитете и ликвидации федерации. Как ни умоляли армяне не оставлять их одних против османов, тифлисские правители были непреклонны. Дашнакам доходчиво объяснили, что спасение Грузии важнее всего, ибо она есть вечная ценность, а Армения – всего лишь историческое недоразумение.

Ныне та далёкая история может повториться. Персонажи будут другими, но суть останется прежней. Применённый век назад грузинскими меньшевиками принцип "каждый сам решает свои проблемы", видимо, очень близок Николу Воваевичу. Расхлёбывать же последствия, как и тогда, придется России.