Как линии, произвольно проведенные на карте британскими колониальными чиновниками в XIX и XX веке, превратили Гималаи в зону перманентной конфронтации между двумя ядерными державами

С начала мая юридически принадлежащий Индии пустынный горный район Ладакх стал ареной столкновений между индийскими и китайскими военнослужащими. Поводом для них, по версии Нью-Дели, послужили строительные работы, которые китайцы начали у реки Галван. На протяжении последующих недель и индийцы, и китайцы стягивали к Ладакху армейские части и авиацию. В начале июня командующие сосредоточенными в этом регионе контингентами, вроде бы, договорились о разведении войск и урегулировании конфликтной ситуации путем переговоров. Однако в ночь с 15 на 16 июня китайские и индийские военные сошлись на берегу Галвана в ожесточенной рукопашной, в которой погибли и получили тяжелые травмы несколько десятков человек. При этом не прозвучало ни единого выстрела, солдаты армий двух ядерных держав как в каменном веке разили противников булыжниками, остро заточенными палками и досками с гвоздями. И Пекин, и Нью-Дели обвинили друг друга в провокации и намеренной эскалации конфликта. Что Индия и Китай не поделили в диком заброшенном уголке на северо-западе Гималаев, какое отношение к их длящемуся почти 60 лет конфликту имеют давно умершие британские дипломаты, и как "битва при Галване" отразится на отношениях двух самых населенных стран мира?

Нынешний конфликт между Индией и Китаем стал далеко не первым в новейшей истории двух стран.

После того, как части НОАК в 1950-51 гг. захватили Тибет, присоединив его к КНР, Пекин задался целью связать эту горную страну с Синьцзяном (бывшим Восточным Туркестаном). Для этого в Гималаях была проложена автотрасса Каргалык-Лхаса, строительство которой завершилось к 1957 году. Она прошла через почти безлюдный район Аксайчин, представляющий собой высокогорную соляную пустыню, которую китайцы рассматривали как свою территорию. Однако власти Республики Индия считали эти земли частью своего штата Джамму и Кашмир, и когда в Дели обнаружили, что соседи построили там дорогу, это стало для премьера Джавахарлала Неру неприятным сюрпризом.

Ситуацию усугубило восстание 1959 года в Тибете, после подавления которого Далай-лама XIV бежал в Индию. На требование Пекина выдать беглеца, Дели ответил отказом.

Стремительное ухудшение до этого вполне дружественных китайско-индийских отношений привело к пограничной войне 1962 года, по итогам которой Китай закрепил за собой Аксайчин. Позже Индия и Китай воевали друг с другом в 1967 и 1987 годах, но тогда боевые действия велись восточнее, в другом спорном районе, именуемом индийцами Аруначал-Прадеш, а китайцами – Южным Тибетом.

Почему же эти районы считаются спорными?

Истоки территориального конфликта между двумя державами уходят во вторую половину XIX века, когда чиновники колониальной администрации Британской Индии провели на карте "Внешнюю линию", разграничивавшую владения королевы Виктории и империи Цин, которой не хватало сил эффективно контролировать свою восточную окраину, включая Тибет, чьи правители не оставляли попыток выйти из-под власти Пекина.

В 1911 году в Китае победила Синьхайская революция, позволившая Тибету стать фактически независимым. В 1914-м на конференции в индийском городе Симла британский подполковник Генри Макмагон, отвечавший в колониальной администрации за внешние сношения, и представитель правительства Тибета Лончен Шатра составили секретную карту, на которой была проведена граница между Британской Индией и Тибетом. Китай о ней в известность не поставили, что затем дало Пекину основание не признавать данное соглашение.

Рис. Территории, оспариваемые Индией и Китаем

Однако то, что сегодня называется линией Макмагона – это участок границы между КНР и Индией в районе Аруначал-Прадеша. К Ладакху и Аксайчину, где в июне произошли кровавые стычки между китайскими и индийскими военными, вопреки утверждениям многих СМИ, она не имеет отношения. Там граница определялась произвольно нарисованной британскими чиновниками "Внешней линией", обозначавшей территории, принадлежавшие упраздненному Лондоном после восстания сипаев 1857 года и присоединенному к Британской Индии княжеству Кашмир. К востоку от них лежали пустынные и не пригодные для жилья горные районы Западных Гималаев. Так что в XIX веке договариваться англичанам было просто не с кем. Однако именно их колониальная политика породила конфликт между Поднебесной и страной Бхараты.          

С 1990-х годов отношения между КНР и Индией постепенно улучшались, чему в определенной степени способствовали усилия России по созданию оси Москва – Дели – Пекин, призванной противостоять гегемонии США, а также участие обеих держав в работе объединения БРИКС. Однако пограничный спор между ними так и не был разрешен. При этом на всех картах, за исключением китайских, и Аксайчин, и Аруначал-Прадеш закрашены как территория Индии.   

В августе 2019 года после очередного конфликта с Пакистаном по решению премьера Индии Нарендры Моди штат Джамму и Кашмир был упразднен и переведен в статус союзной территории, управляемой напрямую из федерального центра (как Россия и США Индия является федерацией). Из его состава был выделен Ладахк, который получил такой же статус. И если раньше ситуация, при которой 30% территории бывшего индийского штата по факту принадлежали Пакистану (он ее захватил в ходе первой индо-пакистанской войны 1947-1948 гг.), а 10% (как раз тот самый Аксайчин и прилегающий к нему район Транс-Каракорумского тракта, переданный в 1963 году Исламабадом Пекину) – Китаю, были проблемой местного правительства, что позволяло Нью-Дели делать вид, что ее как бы не существует, то теперь ситуация изменилась.

Нарендра Моди, задавшийся целью превратить Индию в ведущую мировую державу и повысить авторитет страны на мировой арене, не собирался мириться с оккупацией индийской земли и принял меры к наращиванию военного присутствия в Ладахке, рассчитывая таким образом усилить позиции Нью-Дели на предстоящих переговорах с Пекином по территориальному вопросу.

В свою очередь Китай, который существующее положение дел устраивало намного больше, также стянул в Аксайчин дополнительные части НОАК. Итогом этих маневров и стала произошедшая на этой неделе "битва у реки Галван".

Искать конкретного виновника в этом инциденте бесполезно. Ситуация, когда на сравнительно небольшой и при этом не заселенной территории по соседству находятся военные двух не являющихся союзными армий, потенциально в любой момент может привести к конфликту. При этом совсем не обязательно, что решение "как следует проучить агрессора" принималось правительством или высшим военным командованием. Скорее всего, в долине реки Галван имело место то, что в дипломатической практике именуется "эксцессом исполнителя". Может, команду отдал какой-нибудь комбат, а, может, всё началось с каких-то действий, которые другая сторона восприняла как враждебные, кто-то крикнул "Наших бьют!", и понеслось…

При этом необходимо отметить, что участники драки строго соблюдали достигнутое между КНР и Индией еще в 1962 году соглашение не применять огнестрельное оружие в двухкилометровой зоне от фактической линии разграничения – на протяжении всей "битвы" не прозвучало ни единого выстрела, сражались исключительно врукопашную. Однако в умелых руках и доска с ржавыми гвоздями может стать грозным оружием. По данным индийской стороны, в ходе столкновения погибли 20 индийских военнослужащих, у китайцев якобы пострадали 43 человека.        

По большому счету, для Индии Аксайчин не имеет какого-то большого экономического значения – здесь почти никто не живет, так что налоги собирать не с кого, полезных ископаемых нет, инфраструктуры тоже. Для Китая же этот район имеет огромную важность, так как позволяет осуществлять транспортное сообщение не только между двумя автономными районами КНР – Синьцзяном и Тибетом, но и с Пакистаном. Тем более, что по факту он и так принадлежит Китаю, и Пекин этот район не отдаст.

Учитывая очевидное превосходство НОАК над индийской армией, как в количественном, так и в качественном аспектах, можно смело предположить, что большой войны между двумя ядерными державами не последует. В ней не заинтересованы ни Пекин, ни Нью-Дели, для которого основной враг - Исламабад. Китай вообще рад был бы спустить все на тормозах.

С другой стороны, премьер Моди оказался в непростой ситуации. Это в Китае компартия полностью контролирует медиа-пространство и не озабочена удержанием власти, в Индии – демократия, свобода слова, регулярные выборы и шумная оппозиция, использовавшая инцидент в Ладакхе для критики правящей "Бхаратия джаната парти" за проявленную слабость. Вся страна возмущена "мученической гибелью 20 джаванов", требуя отомстить. В разных городах индийцы жгут китайские флаги и портреты Си Цзиньпина. При этом на 23 июня запланирована встреча в режиме видеоконференции глав МИД Индии, КНР и России.

В этих условиях Моди важно в первую очередь выиграть время и успокоить страсти внутри страны. Именно на это нацелено его заявление после инцидента в Ладахке.

Премьер-министр Индии Нарендра Моди:
"Для нас главное — единство и суверенитет нации. Индия хочет мира, но, если нас спровоцируют, мы в состоянии дать достойный ответ".

Надо полагать, в Пекине правильно воспримут намек, и примут меры, чтобы не накалять ситуацию.

Учитывая объективное стремление Китая и Индии к сближению, им было бы разумнее урегулировать территориальные споры на основе взаимного компромисса: например, Нью-Дели признает право Пекина содержать трассу в Аксайчин взамен на отказ от притязаний на Аруначал-Прадеш. Тем более, что конфронтация между двумя державами объективно играет на руку США, которые могут воспользоваться возникшими противоречиями для усиления давления на Китай.

Будем надеяться, что события, подобные "битве у Галвана" не повторятся, и провозглашенный Джахарлалом Неру в 1952 году лозунг "Хинди чини бхай бхай" (Индийцы и китайцы – братья) когда-нибудь вновь станет актуальным. Останется только соединить ее с аналогичными конструкциями про Россию: "Хинди руси бхай бхай" и "Русский с китайцем – братья навек".