Как непоследовательность решений нового старого президента США может лишить Америку самого мощного экономического оружия XXI века…
Когда в конце января Дональд Трамп вернётся в Белый дом, он вновь получит контроль над рычагами экономической власти США. Распространённость доллара как платёжного средства в сочетании с центральной ролью финансовых учреждений и сетей США даёт Вашингтону беспрецедентную возможность затруднять ведение бизнеса для своих противников. После 11 сентября 2001 года Соединённые Штаты всё чаще и масштабнее применяют финансовые санкции, нацеленные на отдельных лиц, правительства и негосударственные организации. Это даже превратило контроль за экспортом технологий в импровизированную альтернативу санкциям. Будущее этих инструментов, одних из самых весомых в геополитическом арсенале Вашингтона, теперь зависит от во многом непоследовательного нового президента Трампа. Во время предвыборной кампании Трамп клятвенно заявлял, что санкции – плохой инструмент давления по сравнению с тарифами: он пообещал использовать их "как можно реже", опасаясь, что санкции уничтожат доллар как мировую валюту, а это "так же плохо, как проиграть войну". Впрочем, это прямо противоречит его же действиям во время первого президентского срока, когда Дональд Трамп с радостью ввёл санкции против Северной Кореи и использовал их, чтобы оказать "максимальное давление" на Иран. Предлагаем вспомнить, как появилась, развивалась, и в какое состояние пришла сейчас, в преддверии "второго пришествия Трампа", американская модель "санкционной геополитики"…
Нестабильность использования Трампом санкционной политики с высокой долей вероятности приведёт к разногласиям в его новой политической команде. Многие из тех, кого он собирается пригласить в свою администрацию, такие как кандидат на пост госсекретаря сенатор Марко Рубио, являются сторонниками санкций. И они наверняка захотят использовать их как главное геополитическое оружие американской экономической политики. Другие же могут опасаться чрезмерного использования санкций, как это делал Стивен Мнучин, министр финансов в первой администрации Трампа. А некоторые могут даже активно выступать против укрепления доллара США... Словом, причин для раскола трамповской команды достаточно.
Способность Вашингтона отслеживать огромные массивы финансовых данных и не допускать, чтобы деньги и технологии попадали в руки его соперников, может быть подорвана внутренними распрями и склонностью Трампа менять своё мнение по любому поводу. Политика США в области экономической безопасности может превратиться в поле битвы, на котором ястребы из Китая, сторонники жёстких тарифов, Уолл-стрит и биткойн-броулеры будут соперничать за влияние на президента, который принимает решения, основываясь на советах тех, с кем он разговаривал в последний раз.
Вероятные последствия такого раскола вполне чётко прорисовываются в двух новых экономических бестселлерах, повествующих о том, как Штаты овладели искусством экономического принуждения, и том, как это мастерство может пригодиться в будущем. В книге историка и бизнес-журналистки Мэри Бриджес "Доллары и господство" рассказывается о зарождении финансовой империи США столетие назад. В книге "Узкие места" Эдвард Фишман, работавший в минфине и госдепе, восхваляет "технократов-санкционеров", которые за последние два десятилетия этим мастерством овладели. Учитывая, что Трамп считает технократический опыт оковами "глубинного государства", мнение Бриджеса может оказаться более актуальным в ближайшем будущем, когда Трамп вернётся к более раннему и примитивному подходу к американской экономической мощи. Не будем сейчас зацикливаться, разбору книги Фишмана мы посвятим отдельную статью уже в самое ближайшее время.
Сегодня, как и в начале XX века, эта власть проистекает из множества источников. За последние два десятилетия Вашингтон нарастил экономическую мощь за счёт того, что не имел чёткого представления, как именно её использовать. Различные подразделения того, что можно назвать "государством экономической безопасности", такие как управление по контролю за иностранными активами министерства финансов, бюро промышленности и безопасности министерства торговли, иногда с трудом координируют свою работу и испытывают поразительные трудности со сбором информации или разработкой долгосрочной стратегии. До сих пор нет плана того, как все компоненты должны друг с другом сочетаться.
И возвращение Трампа в президентское кресло только усугубит эти проблемы. Санкции и экспортный контроль – одни из самых мощных инструментов в арсенале США, но они управляются бюрократической машиной, скреплённой "слюной и скотчем". В сфере экономической безопасности у Штатов нет аналога Пентагона – единого командного центра, централизованно объединяющего усилия всего американского правительства.
Если Трамп выполнит своё обещание отстранить от работы тысячи госслужащих, начнётся новая эпоха управляемого хаоса (управляемого ли?!). По всей вероятности, новая администрация будет метаться между совершенно несовместимыми политическими решениями: заменять санкции и экспортный контроль тарифами, применять масштабные санкции (возможно, даже против союзников) и защищать финансовые учреждения и криптовалюты от американских регуляторов.
Последствия такой политики до конца не ясны. Но, вероятнее всего, в краткосрочной перспективе она приведёт именно к хаосу, а в долгосрочной – ослабит геополитическое влияние США, поскольку другие страны будут изолировать себя от подобных хаотичных действия, по возможности дистанцируясь от американской экономической системы. Впрочем, это скорее взгляд на ситуацию из стана потерпевших тотальное поражение и реваншистски настроенных демократов. А как оно будет на самом деле, предсказать крайне сложно…
После событий 11 сентября 2001 года демократическая и республиканская администрации воспользовались повсеместным распространением доллара, чтобы превратить финансовые санкции в универсальное оружие. Международным банкам необходим доступ к долларовой клиринговой системе, которая контролируется американскими регуляторами, чтобы переводить средства друг другу. Это обязывает банки, даже те, которые находятся за границей, соблюдать финансовые санкции США и их требования к отчётности.
Результаты впечатляют. Когда в 2020 году администрация Трампа ввела санкции против прокитайского политика Гонконга Кэрри Лэм, с ней отказались иметь дело даже китайские банки. Когда в 2024 году администрация Байдена ввела санкции против экстремистски настроенных израильских поселенцев за нападения на палестинцев, у израильских банков не осталось иного выбора, кроме как отключить их от системы, несмотря на негодование правого министра финансов Израиля. Приходится признать, что сила санкций глубоко проникает во внутренние финансовые механизмы как союзников, так и противников США.
Вашингтон также использует другие средства экономического принуждения. В первый президентский срок Трампа его чиновники усилили контроль Штатов над глобальными цепочками поставок, превратив экспортный контроль – меры, изначально разработанные для того, чтобы американские технологии не попали в руки противника, – в новый санкционный инструмент. Джо Байден использовал этот механизм, чтобы ограничить доступ китайской и российской экономик к рынку полупроводников.
Но затем экономические инструменты США утратили свою действенность. Экспортный контроль оказался менее эффективным, чем надеялись американские чиновники, поскольку цепочки поставок непрозрачны и, следовательно, их трудно контролировать. Тем не менее, это и другие нововведения способствовали укреплению американской экономической безопасности, хотя во многом и неорганизованному. Управляя санкциями, экспортным контролем и инвестиционными потоками, Вашингтон зачастую способен предотвратить попадание денег и определённых технологий в руки своих конкурентов. Впрочем, американская политика обеспечения экономической безопасности остаётся крайне несогласованной. У чиновников недостаточно инструкций о том, как и когда следует применять те или иные экономические инструменты, ещё меньше инструментов прогнозирования, необходимых чтобы гарантировать, что они не будут мешать друг другу.
Санкции, экспортный контроль и другие экономические инструменты утратили часть своей эффективности, потому что власти США стали их использовать для решения всё большего количества задач. Если Штаты не смогут формировать рынки внутри страны, они не смогут делать это и за рубежом. Есть и более серьёзные риски. В новую эпоху стремительного технологического прогресса они не могут считать экономическое доминирование чем-то само собой разумеющимся или полагаться на своё первенство. Преимущества США в области искусственного интеллекта могут не компенсировать возможный проигрыш в гонке за технологиями чистой энергии, от которых будут зависеть развитие серверных центров ИИ и рынок бытовой электроники...
