Об истоках постсоветского конституционно-правового нигилизма

Четверть века назад президент России Ельциным издал Указ № 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации". Съезду народных депутатов и Верховному Совету России было предписано прекратить свою деятельность. Этот указ означал, что конституционный кризис вошёл в стадию обострения.

Не нужно быть дипломированным специалистом в области конституционного права, чтобы понять: упомянутый Указ выходил за рамки полномочий президента, прописанных в Основном законе. А ведь всего за два года до этого, на церемонии инаугурации Ельцин произносил слова: "Клянусь при осуществлении полномочий президента Российской Советской Федеративной Социалистической Республики соблюдать Конституцию и законы РСФСР…"

Откуда же у главы государства столь вопиющий конституционно-правовой нигилизм?

Полагаю, что истоки его были заложены ещё в детстве и юности. Мальчик Боря неоднократно слышал в школе и вузе о том, что согласно Конституции СССР 1936 года (так называемой "сталинской") "граждане СССР имеют право на образование. Это право обеспечивается всеобщеобязательным начальным образованием, бесплатностью образования, включая высшее образование, системой государственных стипендий подавляющему большинству учащихся в высшей школе…"

Но вместе с тем смышленый мальчик Боря знал, что в реальности за обучение в старших классах школы и в вузе введена плата, а стипендии получают только отличники учёбы, в соответствии с Постановлением № 638 Совнаркома СССР от 26 октября 1940 года "Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР и об изменении порядка назначений стипендий".

При этом Конституцию никто изменить не удосужился.

Последующее введение некоторых льгот только усиливало эффект конституционно-правового нигилизма. Например, для республик Средний Азии и Азербайджана была принята серия подзаконных актов, вроде Постановления Совнаркома от 15 октября 1942 года № 1695 "Об освобождении в Киргизской ССР учащихся-киргизов от платы за обучение в 8-10 классах средних школ, в средних специальных и высших учебных заведениях и обеспечении стипендиями учащихся", формулировки которых, предусматривавшие льготу гражданам лишь определенной национальности, грубо противоречили статье 123 Конституции:

"Какое бы то ни было прямое или косвенное ограничение прав или, наоборот, установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой и национальной принадлежности … - караются законом".

Разумеется, данный пример далеко не единственный, но, пожалуй, наиболее яркий, поскольку свобода совести всё-таки не относилась советской пропагандой к числу "основных завоеваний социализма", в отличие от якобы бесплатного образования.

Итак, еще в 1940-е годы юный  Боря Ельцин получил наглядный урок: Конституция – не более чем пропагандистская брошюра, имеющая к реальной жизни весьма отдалённое отношение. А какое может быть уважение к пропагандистской брошюре? 

И вот, спустя полвека этот урок президент Ельцин применил на практике.