Несмотря на десятилетия, прошедшие после гибели лидера группы "Кино", его песни по-прежнему востребованы и популярны у молодежи, находящей в них новые смыслы и интонации, которых не было у автора
С 15 января в московском "Манеже" открылась выставка "Виктор Цой. Путь героя". Создатели, среди которых единственный сын артиста Александр Цой, определили ее жанр как байопик, одновременно дав отсылки и к названию группы "Кино", и к предстоящему в июне 60-летнему юбилею культового рок-музыканта, чья гибель в автокатастрофе 15 августа 1990 года повергла в шок миллионы граждан тогда еще формального единого Союза. Зрелище получилось впечатляющим: пройдя через 11 залов, посетители при помощи смартфонов-аудиогидов знакомятся со всеми гранями жизни и творчества Виктора Цоя, попутно получая возможность увидеть множество уникальных экспонатов, включая личные вещи певца. При этом организаторы пошли на серьезный риск: ведь более 30 лет, прошедшие после смерти заглавного героя выставки, – достаточный срок, чтобы память о человеке, каким бы популярным он ни был при жизни, стала уделом лишь его родных и близких. Дополнительными барьерами стали высокие цены на билеты и необходимость QR-кодов. Однако опасения не оправдались – даже в будни посетителей много, причем свыше половины из них – молодежь. И это заставляет задаться вопросом, в чем же состоит секрет популярности фигуры Виктора Цоя и его творчества, вызывающих интерес даже у тех, кто появился на свет после его ухода из жизни?
Честно говоря, отправляясь в "Манеж", я был уверен, что среди немногочисленной публики (с чего народ валом повалит посреди рабочей недели на выставку, где билет стоит под тысячу, надо заранее записываться на "сеанс", да еще показывать QR-код с паспортом?) будут преобладать люди в возрасте около 50 и старше. Ведь именно столько сегодня тем, чья юность и молодость пришлись на стык 1980-1990-х, кто украшал постерами с Цоем стены студенческих общаг и родительских квартир, ходил с друзьями смотреть "Ассу" и "Иглу", слушал во дворах на разбитых "романтиках" запиленные кассеты с "Восьмиклассницей", "Пачкой сигарет", "Звездой по имени Солнце" и другими хитами "Кино".
Я ошибся дважды. Во-первых, народу было достаточно много. Во-вторых, "дети эпохи застоя" хотя и присутствовали, но были отнюдь не самой многочисленной возрастной популяцией среди посетителей выставки. Намного больше было ребят и девчонок 15-25 лет, которые по понятным причинам никак не могли помнить живого фронтмена легендарной ленинградской рок-группы.
Спору нет, выставка интересная и познавательная, и не зря кто-то из журналистов назвал ее "диснейлендом имени Цоя". Всё, как говорится, "дорого – богато".
Рис. 1. Афиши с концертов группы "Кино"
Здесь собраны предметы и документы, многие из которых ранее нигде не выставлялись. Тут и коллекция гитар музыканта (настоящих, не реплик), его настоящие сценические костюмы, заявление об увольнении из кочегарки (знаменитой "Камчатки"), записка на английском Джоанне Стингрей, шуба из чернобурки и енота по цене автомобиля, подаренная Цоем в 1989-м своей гражданской жене Наталье Разлоговой, банка супа Campbell с автографом Энди Уорхолла, множество картин и рисунков Виктора, включая загадочную "Дорогу", которой автор будто предвосхитил свою гибель, и многое другое. Плюс каждому посетителю на входе выдают смартфон с наушниками, который при приближении к стенду, экрану или экспонату воспроизводит музыку, диалог из фильма, запись разговора, отрывок интервью и т.п.
Каждая ипостась Цоя – музыканта, художника, актера, меломана, "трэвел-блогера", путешественника, друга – раскрыта и проиллюстрирована через документы, воспоминания знакомых и близких, архивные видеозаписи, черновики, записки, плакаты, инсталляции…
И даже те, кто считают себя фанатами "Кино" и Цоя, наверняка, узнали что-то новое. Для меня (хоть я к фанатам себя не причисляю), к примеру, стало открытием, что песни "Алюминиевые огурцы" и "Троллейбус", которые мы в 1980-е считали скрытыми политическими манифестами, никакого крамольного подтекста не содержали, а были, скорее, бытовыми зарисовками, связанными с вполне конкретными эпизодами биографии их автора.
Рис. 2. Инсталляция по мотивам фильма "Игла"
Но, оказывается, рассказ про Цоя интересен не только ностальгирующим по годам своей юности бывшим комсомольцам, но и поколению их детей. С первыми всё более или менее понятно – для них лидер "Кино" был героем эпохи. Героем в том смысле, который подразумевал Лермонтов применительно к Печорину, – эдаким воплощением характерных черт и настроений своего поколения. И этот герой не может просто взять и умереть. Поэтому в августе 1990-го во многих городах появились "стены", посвященные погибшему рокеру, с неизменным "Цой жив!" Кого-то эта мысль до сих пор не отпускает.
Но вот что нашли в фигуре лидера "Кино" те, кто пришел в этот мир после его ухода из жизни? Причем трудно представить, чтобы современная молодежь устремилась бы на выставку, даже самую мультимедийную и многомерную, посвященную кому-то из современников Цоя, тоже рано ушедших из жизни, - Башлачеву, Курёхину, Науменко, Летову, даже если бы вход был бесплатным и раздавали мороженое. А вот на Цоя идут.
И ведь не сказать, что государство и масскульт как-то предметно занимались популяризацией Цоя. Постоянного памятника ему нет даже в родном Ленинграде Санкт-Петербурге, и непонятно когда он там появится (сейчас Смольному явно не до того – надо поскорее увековечить память азербайджанцев, "спасших город в блокаду"). В последнее время появилась пара художественных фильмов (Учителя и Серебренникова), но не сказать, чтобы они взорвали прокат, да и вообще получились, мягко говоря, спорными.
Рис. 3. Сценический костюм Виктора Цоя
Скорее всего, секрет вневременной популярности Цоя – в его песнях, за 30 лет обросших неимоверным числом каверов. Не будучи бесспорными шедеврами, они оказались способны жить вне контекста своей эпохи, став универсальным ключом к сердцам и последних комсомольцев, и миллениалов, и зумеров. На первый взгляд незамысловатые и в то же время легко запоминающиеся мелодии и тексты позволили каждому поколению увидеть в них что-то свое, близкое и родное. И, наверное, сам автор очень бы удивился обилию интерпретаций его песен и вложенных в них смыслов, которые он вовсе и не имел в виду.
И в этом состоит один из феноменов Виктора Цоя, который стремительно прошел свой "путь героя" в жизни и продолжает его после смерти…
