Почему фактически безальтернативные президентские выборы в Таджикистане не превратят эту центрально-азиатскую страну во "вторую Белоруссию"
Менее чем через месяц – 11 октября – в Таджикистане пройдут очередные, шестые по счету, президентские выборы. Хотя срок полномочий действующего главы республики Эмомали Рахмона истекает лишь в ноябре, в августе таджикский парламент перенес голосование на месяц раньше под предлогом заботы об интересах избирателей в условиях коронавируса. Многие эксперты и СМИ ранее высказывали предположения, что на предстоящих выборах произойдет транзит власти в Таджикистане от президента Рахмона к его сыну Рустаму, для чего четыре года назад в конституцию были внесены поправки, снижающие возрастной барьер для кандидатов на высший государственный пост. Однако Эмомали Рахмон сам пойдет на выборы, победа на которых позволит ему установить рекорд по времени бессменного пребывания у власти на постсоветском пространстве. Предлагаем разобраться, почему откладывается транзит власти в Душанбе, кто составит конкуренцию Рахмону на выборах и есть ли в них хоть какая-то интрига, а также возможно ли повторение в Таджикистане белорусского сценария?
Формально Эмомали Рахмон впервые стал президентом Таджикистана в 1994 году, одновременно с Александром Лукашенко. Однако фактически он управлял страной с 1992 года, когда первый президент независимого Таджикистана Рахмон Набиев был отправлен в отставку, его должность упразднена, а полномочия главы государства перешли к председателю Верховного совета республики, пост которого занимал Эмомали Шарипович Рахмонов (в 2007 году он избавился от русифицированного окончания фамилии в знак приверженности национальным традициям). Так что по факту на сегодняшний день таджикский президент по продолжительности бессменного пребывания у власти уступает на постсоветском пространстве только экс-главе Казахстана Нурсултану Назарбаеву, и имеет все шансы превзойти его в случае победы 11 октября.
Однако на первых для себя выборах 6 ноября 1994-го (все последующие также проводились в этот день вплоть до 2020 года), проходивших в условиях гражданской войны, Рахмонов победил не без труда, набрав менее 60% голосов, в то время как его соперник экс-премьер Абдумалик Абулладжонов получил около 35%.
В 1999 году в Таджикистане был установлен рекорд по числу поданных голосов за действующего президента – при явке почти 99% голоса за Рахмонова высказались 97,6% избирателей, что дало основание бойкотировавшей выборы оппозиции обвинить власти в "массовых фальсификациях в советских традициях". Заодно тогда срок президентских полномочий был увеличен с пяти до семи лет.
Поскольку Конституция Таджикистана не допускала пребывание на высшем государственном посту более двух сроков подряд, в 2003 году в Основной закон были внесены изменения, обнулившие их для Рахмонова. В 2006-м он успешно переизбрался в третий раз (79,3% голосов "за"), а в 2013-м – в четвертый (83,9%).
По закону эта каденция должна была стать для таджикского лидера последней, но в декабре 2015-го Рахмонов получил от парламента, где доминирует возглавляемая им с 1998 года Народно-демократическая партия, титул "Основатель мира и национального единства – Лидер нации", а еще через полгода на референдуме были внесены очередные поправки в Конституцию, давшие его обладателю право баллотироваться на пост президента неограниченное число раз.
Одновременно был снижен минимальный возраст для кандидатов на президентский пост с 35 до 30 лет. Тогда зарубежные СМИ писали, что это сделано специально в интересах старшего сына президента Рустама Эмомали, который, как предполагалось, заменит отца, став кандидатом от правящей партии на выборах 2020 года. Вроде бы, все к тому и шло – в апреле 2017-го еще не достигший тридцатилетия Рустам с поста главы правительственного Агентства по финансовому контролю и борьбе с коррупцией был назначен мэром Душанбе, а в минувшем апреле стал спикером верхней палаты таджикского парламента (Маджлиси Милли), сохранив должность столичного градоначальника.
6 августа обе палаты парламента проголосовали за перенос президентских выборов с ноября на октябрь, что породило новую волну спекуляций о предстоящем транзите. Однако 26 августа съезд Федерации независимых профсоюзов Таджикистана выдвинула кандидатом на выборы 11 октября действующего президента, 31 августа аналогичное решение принял Союз молодежи Таджикистана (по Конституции эти две структуры наделены правом номинировать кандидатов на пост президента, наряду с зарегистрированными политическими партиями и региональными представительными органами власти). Окончательно интрига вокруг мнимого трансфера власти умерла 3 сентября, когда за выдвижение Рахмона на пятый срок единодушно проголосовали все делегаты съезда Народно-демократической партии.
Рис. 1 Председатель Национального совета Высшего собрания Республики Таджикистан, мэр Душанбе Рустам Эмомали
Эксперты называют несколько причин, по которым глава Таджикистана решил не передавать бразды правления наследнику уже в этом году. Главная из них состоит в неблагоприятной социально-экономической обстановке в республике и ее ожидающемся ухудшении к зиме, когда в полный рост встанет проблема обеспечения населения теплом, обострившаяся из-за снижения уровня воды в водохранилищах ГЭС и перебоев с поставками газа из Узбекистана и Казахстана. Катализатором социального недовольства в республике также стало уменьшение денежных переводов от таджиков, работающих за рубежом, в т.ч. в России, из-за коронавируса. В таких условиях передавать власть – занятие рискованное.
Кроме того, за время руководства таджикской столицей и верхней палатой парламента Рустам не проявил себя как самостоятельный политик, способный принимать ответственные решения. Сын президента не обладает харизмой и ораторскими способностями отца, избегает общения с прессой, отправляя на пресс-конференции своих заместителей. В оппозиционной таджикской прессе опять стали циркулировать слухи о разногласиях в семье Рахмона, что также могло повлиять на ход избирательной кампании наследника.
При этом в Таджикистане нашелся человек, решивший воспользоваться снижением возраста для кандидатов в президенты. Им стал 30-летний адвокат из Хорога и бывший депутат маджлиса Горного Бадахшана Фаромуз Иргашев, решивший баллотироваться на выборах как самовыдвиженец. В своей предвыборной программе молодой юрист предлагает демократизировать государственное устройство страны: вернуть однопалатный избираемый парламент, которому будет передана часть президентских полномочий, сделать выборными должности мэров и глав местных администраций, учредить общественный совет при главе государства, усилить роль конституционного суда. Также он обещает начать реальную борьбу с коррупцией, принять дополнительные меры по поддержке учителей, врачей и социально уязвимых групп населения.
Рис. 2 Самовыдвиженец на президентских выборах в Таджикистане Фаромуз Иргашев
В случае регистрации в качестве кандидата Иргашев вряд ли может рассчитывать на победу, особенно в условиях короткой избирательной кампании, но он способен аккумулировать голоса недовольных ситуацией в стране, сделав заявку на то, чтобы в будущем стать новым лицом таджикской политики. Однако в том, что его фамилия окажется в избирательных бюллетенях, есть большие сомнения. Таджикская Конституция фактически исключает возможность участия в президентских выборах самовыдвиженцев, поскольку для этого им необходимо предварительно заручиться поддержкой 5% всех избирателей – это где-то 210 тысяч человек. Собрать такое число подписей в условиях Таджикистана не мыслимо, однако первая в таджикской истории попытка самовыдвижения уже придала избирательной кампании хоть какое-то подобие интриги.
Если Иргашеву не удастся пройти регистрацию в Центризбиркоме, 11 октября действующему президенту будут противостоять депутаты парламентских партий, играющих в Таджикистане роль "оппозиции его величества". Их программы не содержат прорывных идей (разве, что выдвиженец от аграриев Рустам Латифзода предлагает узаконить многоженство, а кандидат от социалистов Абдухалим Гаффорзода обещает построить в Душанбе метро) и не нацелены на победу. Как показывает опыт предыдущих выборов, максимум на что могут рассчитывать "оппозиционные" кандидаты, это показатели в пределах статистической погрешности – от 1 до 3%.
При таких конкурентах Рахмон просто обречен на победу.
На фоне протестов в Белоруссии некоторые западные СМИ не исключают, что и в Таджикистане после выборов возможно нечто подобное. Некоторое сходство действительно просматривается: долгое несменяемое пребывание у власти авторитарного лидера, использующего популистскую риторику, застой в общественно-политической жизни, запрос общества на новые лица в политике, усталость населения, "многовекторная" внешняя политика властей, пытающихся лавировать между различными центрами силы, экономические проблемы, обострившиеся в связи с коронавирусом и т.д. Даже фигуры "наследников" (Коли и Рустама) присутствуют в обоих случаях.
Однако есть и существенные различия, практические исключающие повторение в Душанбе того, что происходит в Минске. И дело даже не в разных культурах, менталитете и политических традициях таджиков и белорусов.
Таджикистан не так сильно интересен Западу, как Белоруссия, здесь достаточно сильно влияние Китая, который крайне не заинтересован в появлении очага нестабильности вблизи от своих границ. Кроме того, в центрально-азиатской республике нет даже той оппозиции, что существует в Белоруссии, а Иргашеву вряд ли удастся стать таджикским вариантом Тихановской или Колесниковой. Но самое главное, таджики пережили в 1990-е страшную гражданскую войну, конец которой сумел положить именно Рахмон. И они, в отличие от белорусов, сравнительно легко отделавшихся в ту эпоху (что бы по этому поводу не говорил "батька"), об этом хорошо помнят.
Так что, вероятно, Эмомали Рахмон будет и дальше руководить Таджикистаном, обновляя рекорды бессменного пребывания у власти. В сегодняшних условиях альтернатива ему лишь одна – хаос, а его жители страны уже один раз пережили и вряд ли захотят повторять этот печальный опыт.
