Перед военными стояла задача взять здание под контроль, однако окружившая телебашню толпа не позволяла это сделать. После недолгих безуспешных переговоров солдаты получили приказ на штурм и, забросив автоматы за спину, двинулись вперед. Началась жуткая давка, затем прогремели выстрелы, люди стали падать. В итоге погибло четырнадцать человек, в том числе офицер-"альфовец", больше ста участников столкновения с обеих стороны были ранены. 

Вожди движения за независимость Литвы тут же объявили, что ответственность за жертвы целиком и полностью лежит на советских войсках. За истекшие четверть века эта версия стала канонической, за попытку её отрицания грозит уголовное преследование. Рискнувший высказать альтернативную точку зрения известный литовский политик Альгирдас Палецкис, пусть и не с первой попытки, но всё-таки получил хоть и небольшой, но вполне реальный срок, внушительный штраф, а заодно и лишился ордена "За заслуги перед Литвой".

Долго тянувшаяся судебная возня с наказанием крамольника (по ходу дела Палецкиса несколько раз оправдывали), а также появление других сомневающихся убедило литовские власти, что для придания официальной версии трагедии свойств железобетонной опоры, на века исключающей даже гипотетическую возможность её демонтажа, необходима юридическая оценка событий. К процессу, получившему в литовской прессе пафосное название "нового Нюрнберга", в Вильнюсе готовились долго и тщательно. Материалы дела составляют более семисот томов, из них тринадцать занимает обвинительное заключение, пострадавшими признаны свыше пятисот человек, для дачи показаний вызвана почти тысяча свидетелей, в том числе экс-президент Советского Союза Горбачёв. 

В качестве обвиняемых привлечено 69 человек, среди которых бывший министр обороны СССР маршал Дмитрий Язов, комендант вильнюсского гарнизона генерал Владимир Усхопчик, руководители литовской компартии, генералы и офицеры Советской Армии и КГБ. Однако большинство из них будут судить заочно, поскольку эти люди находятся за пределами Литвы и выдавать их на расправу Вильнюсу никто не собирается. 

Реально усадить на скамью подсудимых удалось всего двоих - Геннадия Иванова, который в 1991-м был начальником службы ракетно-артиллерийского вооружения 107-й мотострелковой дивизии, и отставного офицера-танкиста Юрия Меля. С арестом первого проблем не возникло, поскольку всё это время он спокойно жил в Вильнюсе, а вот со вторым пришлось повозиться. Дождавшись, когда военный пенсионер Мель в марте 2014-го отправится по своим делам из Калининграда в соседнюю страну, литовские правоохранители провели "блестящую спецоперацию", лихо повязав "опасного преступника", едва он пересёк границу. 

В тюрьме отставному танкисту, страдающему сахарным диабетом и массой других приобретенных на военной службе заболеваний, пришлось несладко. Необходимой медицинской помощи он не получает, ибо не в литовской традиции баловать "русских оккупантов", испытывает жуткие боли и за почти три года, проведённых на нарах, потерял в весе больше сорока килограммов.

Несмотря на это, режим содержания еле живому пенсионеру изменять не собираются. Ведь обвинение, предъявленное ему, с точки зрения литовского правосудия, поистине чудовищно: по версии следствия, 13 января 1991-го лейтенант Мель, командуя танковым экипажем, произвел три (!) выстрела по вильнюсскому Дому печати. 

Кстати, сам подсудимый этот факт не отрицает, правда, уточняет, что выстрелы были холостыми. Да и никаких повреждений от снарядов на здании не было. В чём обвиняют Иванова просто непонятно, поскольку у телебашни его вообще не было. 

Впрочем, литовцев это не смущает. Тут, как говорится, чем богаты. Кого поймали, того и судят, ибо другие обвиняемые находятся "вне зоны доступа".

Однако, даже если представить, что скамья подсудимых на "вильнюсском Нюрнберге" была бы более населённой, это вряд ли придало бы большую убедительность процессу, со старта приобретшему черты откровенного политического судилища. 

Всё дело в том, что объективных доказательств вины советских солдат в гибели людей у телебашни не существует. Да и не может существовать. Хотя бы по той простой причине, что у солдат не было боевых патронов. Как не было у них и винтовок Мосина, из которых были убиты некоторые участники столкновений.  

Зато есть масса фактов и свидетельских показаний, прямо указывающих на то, что в ночь на 13 января 1991-го по толпе с крыш прилегающих зданий вели огонь "саванорисы" из вооруженных формирований, созданных движением "Саюдис" для "защиты независимости Литвы". 

Это, в частности, неоднократно признавал и их командир Аудрюс Буткявичус, в то время возглавлявший литовский Департамент охраны края. Впервые он заявил о том, что его подчиненные стреляли по людям у телебашни, в 1997-м английским журналистам, когда оказался на стажировке в Лондоне. Однако тогда на его высказывания почему-то никто не обратил внимания. 

В 2000-м уже оттёртый из большой политики Буткявичус дал серию интервью еженедельнику "Обзор", в которых признал, что вместе с соратниками по "Саюдису" планировал жертвы в ходе январских событий и делал всё, чтобы их невозможно было избежать. "Я не могу оправдать себя перед родными погибших. Но перед историей - да. Я могу сказать другое: эти жертвы нанесли такой сильный удар по двум главным столпам советской власти - по армии и по КГБ - произошла их компрометация. Я прямо скажу - да, я планировал это…"  

В 2003 году вышла книга известного литовского писателя Витаутаса Петкявичюса "Корабль дураков". В ней автор приводит любопытный эпизод. В 1993 году к нему, являвшемуся в то время депутатом сейма, пришли несколько "саванорисов" и пожаловались на то, что их необоснованно вычеркнули из списков участников «борьбы за независимость», хотя в ночь на 13 января именно они с оружием в руках "сыграли решающую роль в её обретении". По словам обиженных такой вопиющей несправедливостью боевиков, их начальник "с пистолетом в руке поставил всех к стенке и заявил, что если они хоть одним словом заикнутся, что были на телебашне, с ними будет покончено".

А как, скажите на милость, следует относиться к тому факту, что оплакивать погибших у телебашни начали ещё до того, как раздались первые выстрелы. 13 января 1991-го в 01.10 ночи к собравшимся у здания парламента вильнюсцам обратился ксёндз Альгимантас Кейна. Свое пафосное выступление он начал словами "Уже есть первые жертвы". В тот момент десантники еще не добрались до телебашни, оказавшись там только через сорок минут. О том, что есть убитые, стало известно вообще лишь в полтретьего ночи. 

Тут уж точно одно из двух: либо Кейна был провидцем и, что называется, накаркал, либо служитель Римско-католической церкви прекрасно знал, что трупы обязательно будут. Второе более вероятно, так как много позже всплыли показания очевидцев, указывавших на то, что еще за час до появления советских солдат в укромном месте у телебашни уже лежало несколько тел. Организаторы провокации явно подстраховались.

Существует множество других фактов, как ставящих под сомнение, так и напрочь опровергающих официальную литовскую версию событий 13 января 1991 года. Но вряд ли хоть один из них будет принят к рассмотрению на "вильнюсском Нюрнберге". Устроители грандиозного псевдосудебного шоу решают совсем иные задачи, и установление объективной истины в их число точно не входит. Ведь кровь жертв столкновения у телебашни является тем раствором, на котором построено все здание нынешней литовской государственности. А посягать на это никому не позволено. 

Также можно не сомневаться, что в ходе судилища не будет сказано ни слова об истинной роли в событиях 13 января Ландсбергиса, Буткявичуса и их соратников по "Саюдису", а также "могильщика Советского Союза" Горбачева. Вместо них на скамье подсудимых будут и дальше сидеть без вины виноватые военные пенсионеры Иванов и Мель.

Длящееся уже более четверти века издевательство над исторической правдой и здравым смыслом в Литве продолжается. И вряд ли когда-нибудь прекратится.