Выбор между прошлим и будущим страны
В Молдавии 24 февраля пройдут выборы в национальный парламент, по итогам которых будет сформировано новое правительство. Предстоящее голосование в местной прессе называют судьбоносным, и в этом нет большого преувеличения. Последние годы республика живет в условиях жёсткого противостояния между правительством Павла Филипа и стоящим за ним олигархом Владимиром Плахотнюком, которых принято называть прозападными, и президентом Игорем Додоном, считающимся пророссийским.
Кабинет министров обладает всей полнотой власти и может делать практически всё, что угодно. Президент реальными полномочиями не обладает, и ничего толком сделать не может. Зато у Додона и его Партии социалистов (ПСРМ) намного более высокий уровень народной поддержки, чем у Демократической партии Плахотнюка.
Поэтому перед выборами давно идущая информационная война вспыхнула с новой силой. На Додона со всех сторон сыплются обвинения, призванные подорвать доверие избирателей к ассоциирующейся с ним ПСРМ.
Президента уличают в завозе двадцати миллионов долларов наличными самолётом из Москвы на ведение предвыборной кампании социалистов (Александр Калинин, председатель Конгресса молдавских диаспор), давлении и угрозах расправы с привлечением "кураторов из ФСБ" (Илан Шор, лидер партии имени себя и муж певицы Жасмин), перерасходе средств на ремонт резиденции и популистской "заманухе" с амнистией для трудовых мигрантов (Владимир Воронин, экс-президент Молдавии и глава компартии), стремлении повлиять на итоги выборов (Дорин Киртоакэ, экс-мэр Кишинёва и лидер Либеральной партии). Плюс к этому постоянно звучат требования о снятии социалистов с выборов.
Додон и кандидаты от ПСРМ отбиваются, как могут, обзывая оппонентов людьми с "низкой социальной ответственностью" и марионетками Плахотнюка.
В общем, живется молдаванам перед выборами не скучно: не проходит и дня, чтобы кто-нибудь из политиков не вылил ушат помоев на соперника. Всё-таки какое-никакое развлечение для граждан страны, уже почти тридцать лет не могущей определиться, на Западе или на Востоке должно всходить для неё солнце.
Однако будет упрощением сводить интригу предстоящего голосования к противостоянию "пророссийских" социалистов и "прозападных" демократов с союзниками.
Всё в Молдавии и намного сложнее, и в то же время проще. Существует мнение, что и Додон, и его недоброжелатели вместе обеспечивают существование хитрой политической конструкции, созданной "серым кардиналом" Плахотнюком, в которой каждое действующее лицо выполняет отведённую ему функцию.
Олигарх сосредоточил в своих руках колоссальную власть. Однако выйти из тени и занять ключевой пост премьер-министра ему мешает огромный личный антирейтинг, доходящий до 90%, а также сомнительное происхождение капиталов. Поэтому предпочтительным вариантом для Плахотнюка является консервация ситуации, позволяющей ему оставаться реальным хозяином страны, ни за что формально не отвечая. В случае реальной интеграции в Евросоюз, за что формально ратуют его однопартийцы, либо "поворота в сторону России", к чему призывают социалисты, олигарх рискует потерять нынешний неформальный статус "короля горы", поскольку ни Брюсселю с Берлином и Парижем, ни Москве он в таком качестве будет не нужен.
А пока получается очень удобно: правительство рассказывает европейским партнёрам о том, что не может проводить курс на сближение с ЕС из-за противодействия президента; Додон, в свою очередь, демонстрирует стремление дружить с Россией, прекрасно понимая, что все его инициативы будут заблокированы парламентом и кабмином. И всем хорошо.
Однако ситуация может измениться, поскольку на политической сцене появился третий игрок, которого увлечённые "борьбой нанайских мальчиков" социалисты и демократы с сателлитами почему-то не замечают. Речь идет о блоке ACUM, созданном Партией "Действие и солидарность" экс-министра образования и соперницы Додона во втором туре президентских выборов Майи Санду и "Платформой Достоинство и правда" Андрея Нэстасе, лишённого победы на прошлогодних выборах мэра молдавской столицы по решению суда.
Последние опросы показывают уверенный рост популярности нового политического образования. За список ACUM намерены проголосовать до четверти избирателей. Никто, кроме социалистов, такими показателями похвастать не может.
Ни Санду, ни Нэстасе не встроены в систему "сдержек и противовесов", созданную Плахотнюком, и именно с удачным выступлением их блока на выборах могут быть связаны реальные изменения в политической жизни Молдавии. Другой вопрос, насколько они будут для страны позитивными.
Оба политика выступают за подлинную, а не имитационную, как сейчас, интеграцию в Евросоюз и НАТО, и строят свою предвыборную кампанию на обещаниях добиться в этом деле быстрого прогресса. Но есть один нюанс, на котором лидеры ACUM предпочитают до поры до времени не акцентироваться…
Говоря прямо, зажатая между Румынией и Украиной Молдавия для ЕС не представляет никакого интереса. Полезными ископаемыми страна не богата, важные транспортные артерии через неё не проходят, даже выхода к морю нет. В минус можно также смело занести замороженный конфликт в Приднестровье, высокий уровень коррупции и бедность населения. Всё, что республика может дать Евросоюзу - это трудовые ресурсы и гипотетическая возможность нагадить Москве. Однако гастарбайтеров в Европе и без молдаван хватает, а "подрывать влияние России" интересно не столько Брюсселю с Берлином и Парижем, сколько Вашингтону и Лондону.
Правда, есть в ЕС одно государство, которому Молдавия очень даже интересна. Речь идёт о Румынии, где соседнюю республику считают "младшей сестрой" и не прочь с ней "воссоединиться". Так что единственный более-менее реальный способ для Молдавии влиться в Объединенную Европу состоит в том, чтобы стать частью Румынии, уже туда входящей.
И когда Санду и Нэстасе на предвыборных митингах говорят о "безальтернативности европейского выбора", подразумевают они именно унию с соседним "братским государством". Будучи министром образования, Майя Григорьевна приложила немало усилий для повсеместного внедрения в школах румынского языка и изгнания русского. В прошлом августе она требовала запустить в страну остановленных на границе с Румынией участников "Марша объединения", приуроченного к столетию поглощения Бухарестом Бессарабии, а в октябре в одной из телепередач назвала "личного друга фюрера" маршала Антонеску "исторической фигурой, о которой можно сказать и хорошее, и плохое", заодно отказавшись считать приход немецко-румынских войск в Молдавию летом 1941-го оккупацией.
Партнёр Санду по избирательному блоку Нэстасе в выражениях более аккуратен, однако румынский паспорт хранит бережно и симпатий к Бухаресту не скрывает.
Слабым местом лидеров блока ACUM и их "ядерного электората" в лице молдавских унионистов является слабое знание собственной истории. Они свято верят в то, что более двухсот лет назад злобная Российская империя "огнем и мечом" оторвала их малую родину от братской Румынии. Однако в 1812 году Молдавия, называвшаяся тогда Бессарабией, по условиям Бухарестского мирного договора была передана России Оттоманской Портой, т.е. Турцией. Румыны же освободились от османского ига и создали свое государство намного позже, во многом благодаря поддержке всё той же России.
В составе собственно Румынии Бессарабия находилась сравнительно недолго - с 1918 по 1940 год, и тот опыт вряд ли может быть признан молдаванами позитивным. Под властью румынского короля местная промышленность фактически исчезла, большинство предприятий закрылось, в городах росла безработица. Высокие налоги и низкие цены на продукцию разоряли крестьян, лишавшихся земли за долги; поголовье скота сократилось на треть. В стране полмиллиона человек, т.е. каждый шестой, страдали от голода. Число средних школ уменьшилось вдвое, более 70% молдаван были неграмотны.
Картину "всеобщего счастья" дополнял произвол присланных из Румынии чиновников и силовиков, не считавших аборигенов за людей. Депутат румынского парламента Константин Стере признавал: "В Бессарабии имели место многочисленные проявления вооруженных грабежей, убийств и других преступлений, совершённых разными представителями властей… Три миллиона душ живут вне закона и отданы на откуп всем административным агентам, от высших до самых низших… Любой бессарабец может быть в любой момент арестован любым властным агентом и заключён в тюрьму по его усмотрению…"
Не удивительно, что когда летом 1940-го в край вступила Красная армия, местное население встретило её с восторгом, а бессарабцы, батрачившие в Румынии, не медля ни минуты, устремились на родину. На берегу Прута, ставшего новой границей, собрались огромные толпы жаждавших попасть в СССР. Власти никого не пускали, полиция и армия получили приказ стрелять по мигрантам. Только в Галаце было убито 600 человек, общий счёт жертв шел на тысячи…
Через год, когда Гитлер с союзниками напал на СССР, румыны вернулись. И вновь молдаванам было "счастье", усиленное многократно. Молдавия, ставшая Бессарабским губернаторством, была превращена в сырьевую базу, из которой выжимали всё, что можно и что нельзя. У местных жителей отбирали скот, зерно, продукты и вёе мало-мальски ценное. Урожай собирали под надзором жандармов и в полном объёме, вплоть до ботвы и жмыха, и отправляли в Румынию. За нерадивость в работе, уклонение от трудовых повинностей, использование русского языка и просто косые взгляды в сторону румын следовало жестокое наказание. За годы румынской оккупации подверглись истязаниям и пыткам около 210 тысяч жителей губернаторства, многие из которых погибли. Умерших от голода не считал никто.
На территории Бессарабии по приказу Антонеску было создано 49 лагерей и гетто, в которых содержались десятки тысяч евреев, цыган, русских, украинцев, болгар. Выйти оттуда живыми удалось немногим…
Конечно, формально та Румыния от нынешней отличается весьма существенно, но отношение к молдаванам, как к людям второго сорта, у румын вряд ли поменялось. Национальные стереотипы восприятия и связанные с этим традиции - вещи очень устойчивые.
И прежде чем голосовать за Санду, Нэстасе и иных кандидатов от ACUM, молодым избирателям, грезящим о том, что скоро у них "всё будет, как в Европе", стоило бы почитать воспоминания своих прадедов о предыдущем опыте "евроинтеграции".
