В арабском мире исламистские партии становятся аналогом христианских демократов, при этом также активно участвуя во внутриполитических процессах

На Ближнем Востоке религиозные партии и общественные движения являются важными участниками политического процесса. Особенно заметной их роль стала во время так называемой "арабской весны", когда именно исламисты, прежде всего "Братья мусульмане", составляли основу оппозиции или даже приходили к власти в ходе массовых протестов населения. В России "Братья-мусульмане" считаются террористической организацией, и их деятельность запрещена, но это не отменяет того факта, что "умеренные исламисты", как они себя позиционируют стали одной из главных сегодняшних реалий ближневосточной политики. С учетом этого предлагаем разобраться в том, что собой представляют создаваемые ими политические партии и какую роль они играют в политических процессах арабского мира. Для этого мы проанализируем степень участия исламистов в политической жизни в таких "проблемных" арабских государств, как Египет, Иордания, Тунис, Марокко, Кувейт и Алжир с акцентом на создаваемые ими легальные партии, а также определим, какое место в политическом спектре займут религиозные партии по мере продвижения процессов демократизации, характерных для современной идеологии умеренного ислама…

Исламизм стал набирать популярность, когда во многих арабских странах обрушились доктрины "национальных социализмов": арабского, насеровского, дустуровского, алжирского. На рубеже 1980-90-х годов в результате коллапса социалистического лагеря из арабской общественной мысли почти полностью исчезла левая, социалистическая идеология, а образовавшийся вакуум заполнили исламисты, поскольку населению нужна была идеология, которая давала надежду на преодоление социально-экономических кризисов.

Основатель "Исламского фронта спасения" Аббаси Мадани в своих работах прямо указывал, что две основные идеологии – марксизм и либерализм – переживают глубокий кризис. Отсюда вытекает потребность в "исламской альтернативе". Как и у христианских демократов, у исламистов налицо попытка найти адекватную альтернативу имеющимся светским идеологиям.

Исламские партии и движения активно проникали в профессиональные объединения, создавали благотворительные и просветительские организации, инициировали кампании для решения социальных проблем (бедности, безработицы, развития образования и здравоохранения). Исламисты активно участвовали в работе местных органов власти и даже национальных парламентов. При этом они ратовали за ограничение полномочий исполнительной власти, дальнейшую демократизацию и вели борьбу с "тлетворным" воздействием европейских ценностей.

Идеологи современного исламизма при этом выступают за сохранение "исламских ценностей" как непременного условия дальнейшего развития мусульманского общества. Они видят свою стратегическую цель в создании "исламского государства", основанного на нормах Корана и социальной справедливости.

Еще один важный тезис современных исламистов – "духовный тупик" и моральная деградация западного общества, которая выражается прежде всего в разрушении естественных общин, особенно семьи.

Кроме того, сегодняшние исламистские идеологи настаивают на обязательном обеспечении социальной справедливости в выстраиваемом ими исламском государстве. Что примечательно, для большинства исламских теоретиков "исламское государство" – демократическое государство, поскольку оно основано на принципе совещательности (или "шуры"), который гарантирует социальную гармонию.

Умеренные исламистские партии легализованы в целом ряде стран: Тунисе, Марокко, Иордании, Кувейте, Алжире и прочих. Большую роль умеренные исламисты играют в политической и общественной жизни самой многонаселенной арабской страны – Египта, где на волне "арабской весны" в 2011–2013 годах они создали свою партию и даже на некоторое время пришли к власти.

В большинстве арабских стран, за исключением Египта, умеренные исламистские партии стали важной составляющей местных партийных систем. Причем они заняли в них то место, которое в Европе занимают христианские демократы. При этом они делают ставку на традиционные ценности и естественное ("ниспосланное свыше") право, защищают традиционные институты и продвигают идею широкого общественного диалога для преодоления разногласий. Исламистские партии стали для населения альтернативой либерализму западного образца, арабскому национализму и социализму.

Следует акцентировать внимание на том, что при условии проведения свободных выборов исламисты имеют высокие шансы прийти к власти либо сформировать влиятельные фракции в парламентах ближневосточных и североафриканских стран. Их партии имеют смешанную структуру и смешанные источники финансирования (членские взносы и пожертвования спонсоров), что обеспечивает им широкую общественную поддержку, а также приносит значительные материальные ресурсы. Примечательно, что изначально для исламистов была характерна хорошая вертикальная организация за счет ставки на ячейки, и лишь затем появились массовые партии.

Популярность исламистских партий определила различное отношение к ним со стороны властей. В тех странах, где авторитарные тенденции сохранились или достаточно сильны, исламисты находятся под сильным давлением, даже если демонстрируют лояльность, а их роль ограничена.

В частности, в Египте, где в 2017 году индекс демократии (см. "Справочно") был на уровне 3,36 (что соответствует авторитарному режиму), исламистские партии были либо загнаны в подполье, как это случилось с "Партией свободы и справедливости", либо были вынуждены довольствоваться символическим представительством в парламенте.

Схожая ситуация наблюдалась в Иордании, где в 2017 году индекс демократии составлял 3,87. Там исламисты присутствовали в парламенте, но их возможности были весьма ограничены. Гораздо более интересная ситуация в странах с гибридными режимами или так называемой "неполноценной демократией".

В Марокко, где индекс демократии 4,87 по состоянию на 2017 год (т.е. гибридный режим), исламисты сумели получить большинство в парламенте и стать ведущей силой в правительстве, однако это сопровождается жестким контролем со стороны королевского двора, который видит в "Партии справедливости и развития" угрозу существующему режиму.

Наконец, в Тунисе, где демократизация по итогам "арабской весны" шагнула наиболее далеко и индекс демократии достигает рекордных для Северной Африки 6,32, исламисты являются одной из двух ведущих партий. Причем, отвечая на запросы масс, они позиционируют себя именно как "мусульманские демократы" (по аналогии с христианскими демократами в Европе) и акцентируют демократическую составляющую.

Таким образом, можно сделать вывод, что в арабском мире в благоприятных условиях исламистские партии вполне способны превратиться в мусульманский аналог христианских демократов и принимать конструктивное участие в политическом процессе.

В наших следующих публикациях мы продолжим обсуждать роль и место исламистских партий в политической системе стран Ближнего Востока и Северной Африки, поочередно рассматривая ситуацию в каждой из них…

 Справочно:

Индекс демократии – составляемый британской компанией Economist Intelligence рейтинг 167 стран мира по уровню развития демократии, в котором индекс стран "полноценной демократии" (Канада, Австралия, страны Скандинавии, Финляндия) находится в диапазоне от 9 до 10, индекс государств "авторитарного режима" (Турция, Саудовская Аравия, большая часть стран Африки) колеблется от 0 до 3.