З0 лет назад почти вся Москва, включая курсантов элитного вуза Минобороны СССР, поддержала Ельцина в его противостоянии "путчистам". Но эйфория от "победы демократии" была недолгой…

22 августа Россия отмечает День флага. Этот праздник тесно связан с событиями 1991 года, известными как "августовский путч ГКЧП". Тогда триколор стал символом противостояния силам реакции, якобы пытавшихся остановить "порыв общества к свободе, демократии и избавлению от диктата КПСС". Несмотря на обилие фильмов, статей, интервью с участниками тех событий, страна так до сих пор не получила внятного ответа на вопрос, что это было: последняя попытка спасти агонизирующий Советский Союз, или провокация с целью ускорить его развал? Несмотря на прошедшие десятилетия, август 1991-го до сих пор остается одной из самых болевых точек в нашей истории, затмив куда как более кровавый октябрь 1993-го, о котором вспоминают намного реже. Одна из причин – глубокое разочарование граждан победой Ельцина, за которой последовали разруха и хаос "лихих 1990-х", ныне вспоминаемых с ностальгией лишь кучкой упоротых либералов. Но 30 лет назад почти вся Москва искренне болела за "храбрых защитников Белого дома, бросивших вызов хунте". Не остались в стороне от общего порыва и курсанты Военного Краснознаменного института Министерства обороны СССР – кузницы эксклюзивных военных специалистов: переводчиков, офицеров службы спецпропаганды и военных юристов. Правда, их запоздалая попытка "поддержать демократию" превратилась в фарс…          

Старинный московский район Лефортово. Здесь, у набережной Яузы, неподалеку от знаменитого ликеро-водочного завода "Кристалл" примостился зажатый жилыми высотками самый элитный военный вуз Страны Советов – Краснознаменный институт Минобороны СССР.

Специфика подготовки будущих переводчиков западных и восточных языков, спецпропагандистов со знанием двух иностранных, военных следователей и прокуроров состояла в том, что в их учебном расписании превалировало изучение чужих языков, стран и армий, многочисленных специальных и правовых дисциплин.

Из-за этого чистая "военщина", вроде тактики, строевой, зубрежки уставов, защиты от ОМП, полевых выходов, марш-бросков, учебных стрельб и пр., составлявшая основу учебного процесса в большинстве училищ, во ВКИМО была сведена к необходимому минимуму. Это был единственный столичный военный вуз, представители которого никогда не маршировали на парадах 9 Мая и 7 ноября, зато часто бывали за рубежом: у СССР были интересы по всему миру, и часто их проводниками выступали военные советники, коим для общения с аборигенами были необходимы переводчики.

То есть курсанты ВКИМО были военнослужащими, но в то же время как бы не совсем "полноценными", по крайней мере, с точки зрения "коллег" – будущих командиров мотострелецких взводов и ротных политруков, носивших такие же красные погоны с золотой литерой "К".    

Многие высокопоставленные родители, не только из Минобороны, но и из других структур, включая КГБ и даже ЦК КПСС, стремились пристроить своих отпрысков в Институт, а за его курсантами закрепился устойчивый имидж "блатных". Хотя это не вполне соответствовало действительности (башковитых и способных выходцев из простых семей было намного больше), процент ребят с "непростой судьбой" во ВКИМО исторически был выше, чем в других военно-учебных заведениях Москвы и Ленинграда, не говоря уже про периферию.

            

Плац ВКИМО

Столь пространное вступление необходимо, чтобы понять, какой контингент поднялся 30 лет назад на "защиту демократии" под бело-красно-синим стягом, который сыграл в этой истории заметную роль…

Жаркий август 1991-го. В Институте – только вторые курсы, первые роют окопы в подмосковном учебном центре, третьи и четвертые – в отпусках, пятые – на войсковых стажировках по всему Союзу и за его пределами. 

С понедельника, 19 августа, все взбудоражены: на занятиях и после них, вместо норм римского права и особенностей китайской фонетики, обсуждают только путч. Большинство, как и по всей стране, за народ и демократию, т.е. за Ельцина.

Наиболее пассионарные призывают вскрыть оружейки и идти к Белому дому, который якобы вот-вот будут штурмовать по приказу ГКЧП, но командование начеку – в казармах постоянно находятся курсовые офицеры. Увольнения отменены, вечерние и ночные "самоходы", на которые начальство ранее закрывало глаза, под строгим запретом. Личный состав постоянно пересчитывают, за опоздание на построение грозят отчислением, что означает отправку в войска рядовым.

Но за всеми не уследишь, и наиболее прытким удается ненадолго вырваться на "волю", чтобы сообщить, что за Яузой стоят танки Кантемировской дивизии, введенные в Москву по распоряжению Язова. При этом в машинах нет боекомплектов, а у экипажей – даже автоматов, только табельные "макаровы" у офицеров.

Танкисты сами не знают, зачем их пригнали в столицу: вроде бы, охранять мост. От кого, непонятно. Ничего про будто бы готовящийся "штурм Белого дома" офицеры не слышали, но, на всякий случай, осторожно выражают солидарность с "народом".

С утра 22-го все обсуждают новость: то ли этой, то ли прошлой ночью якобы звонили из штаба округа и требовали направить на Новый Арбат отряд в двести штыков. Будто бы полковник- дежурный по ВКИМО в тот момент спал, его помощники инспектировали караул и суточные наряды, поэтому вызов принял "верный идеалам демократии" курсант-посыльный, который отправил звонившего по хорошо всем известному адресу.

Слух распространяется быстро – вот ведь, и мы, оказывается, поучаствовали в исторических событиях. Все восхищаются "подвигом" героя, правда, его личность так и остается неустановленной.

За обсуждением этого эпизода незаметно проходит первый учебный час, на перемене курсанты ловят "Эхо Москвы". Из новостей узнаем, что путч провалился, начались аресты членов ГКЧП, войска выводят из столицы, никакого штурма не будет. Победа!

Со звонком в класс врывается дневальный с сенсационным сообщением: "Юрла (военно-юридический факультет) взбунтовалась!" Побросав учебники и не замечая опешившего полковника, объяснявшего нюансы обращения к замужней китаянке, несемся на плац – поближе к месту событий. Там от прибежавших раньше узнаём подробности.

Выясняется, что после завтрака, когда юристы лениво сбивались в подобие строя для следования на занятия, к ним с пламенной речью обратился подполковник с кафедры гражданского права, известный своими демократическими взглядами. Смысл его речи сводился к тому, что в этот тяжёлый час нельзя оставаться на обочине исторических событий, и долг каждого военнослужащего – встать на защиту законной российской власти в лице Верховного Совета РСФСР и президента Ельцина, поэтому необходимо потребовать от командования Института оказать деятельную поддержку силам демократии, не выполнять приказы путчистов (правда, если не считать полумифического ночного звонка, их вроде и не было), разогнать политотдел с парткомами и что-то ещё, вроде разрешения на участие в политической деятельности.

До выполнения ультиматума предлагалось саботировать учебу. Последний пункт вызвал особое одобрение большинства – ведь третьей парой в расписании у юрлы стояла сильно не любимая курсантами физподготовка, предполагавшая унылый бег кругами по раскаленному плацу. Из институтского оркестра притащили барабан, под грохот которого "восставшие" промаршировали в свою казарму, где забаррикадировались на втором этаже и вывесили в одном из окон российский триколор…

К 10.00 на плацу уже собралась внушительная толпа. Акция в "поддержку демократии", тянущая на грубое нарушение воинской дисциплины, длится уже больше часа, а "силы реакции" пока себя никак не проявляют. Основной обсуждаемый зрителями вопрос: удастся ли юрле избежать физо? Легенды гласят, что за полвека существования ВКИМО сделать это безнаказанно целым курсом пока ни разу не удавалось. Почему-то многие уверены, что это и есть основной побудительный мотив "восставших".

Пересказывают свежие новости: во-первых, скоро приедет телевидение, во-вторых, уже позвонили генералу Кобецу, только что назначенному Ельциным министром обороны России, и тот якобы обещал прислать подмогу.

Наконец появляются "каратели": один из заместителей начальника Института в брюках с лампасами в сопровождении обоих курсовых офицеров "мятежников" с заметно покрасневшими ушами, помдежа в звании капитана и дежурной смены караула. Все, кроме генерала, с оружием. Попытка проникнуть в казарму через дверь предсказуемо заканчивается неудачей: баррикада выдержала натиск.

Курсанты ВКИМО в карауле

Начинаются переговоры через форточку: от "восставших" требуют немедленно отправиться на занятия, в ответ они скандируют что-то про Ельцина и свободу. В окно никто предусмотрительно не высовывается. При этом все знают, что в казарме две сотни стволов, но в стрельбу никто не верит. Народу скорее весело, чем страшно.

В итоге осаждающие предпринимают попытку штурма: по команде генерала один из курсовых офицеров юрлы, "искупая вину кровью", начинает карабкаться к "очагу бунта" по водосточной трубе. Это почти удаётся: старлей уже дотянулся до вывешенного из окна триколора и вот-вот его сорвёт. Но "борцы за свободу" не дремлют: флаг быстро исчезает, вместо него появляется широкая снегоуборочная лопата и, как в замедленной съемке, опускается на макушку незадачливого ниндзя, после чего следует стремительный спуск тела на исходную. Зрители приветствуют отражение атаки восторженным ревом и аплодисментами.

Это не остается незамеченным: "реакционеры" зачищают плац и прилегающие к нему спортивные объекты от "посторонних". Покидая насиженные места, видим, как у забора на Волочаевской тормозит фургон с буквами "ТВ", из которого выскакивает оператор и корреспондент с микрофоном. Оттуда же вылезают несколько колоритных бородачей с трехцветными повязками, самодельными пиками и флагом "свободной России". Это прибыла помощь из Белого дома.

Об окончании "мятежа" узнаём после обеда. После нашего ухода "восставшие" продержались ещё около часа, пытаясь тянуть время. Им объяснили, что уже все закончилось, путчисты проиграли и больше нет никакого смысла продолжать под политическим предлогом срывать учебный процесс. 

Якобы пока шли переговоры подбивший курсантов на демарш подполковник в сопровождении двух соратников ушёл по крышам в Белый дом к Ельцину с петицией в поддержку демократии от имени ВКИМО.

В итоге "мятежники", посчитав свою миссию выполненной, вышли из казармы. Как раз начиналась третья пара. Занятия по физо прошли в соответствии с расписанием.

В отношении курсантов, участвовавших в нелепой акции, не было никаких санкций, по крайней мере, никого не отчислили. Медалей "Защитнику свободной России" от Ельцина, правда, им тоже не досталось. Возглавивший "мятеж" подполковник, взяв вся ответственность на себя, был уволен из армии, сделал неплохую карьеру в демократическом движении, а в 1993-м даже принимал участие в работе Конституционного совещания.

Вечером по ТВ показали репортаж о волнениях в Военном институте, на следующий день в паре-тройке газет вышли небольшие заметки о "восстании генеральских детей" в Лефортово. О случившемся быстро забыли, и сегодня уже нигде нельзя найти упоминаний об этом событии…

То, что в 1991-м напоминало нелепую клоунаду, через два года обернулось трагедией. Тогда "демократа" Ельцина, в отличие от "путчистов" из ГКЧП, не смутили толпы народа у Белого дома, а его окружение позаботилось, чтобы у вошедших в Москву танков был полный боекомплект. Но это уже другая история, в которой Военный институт тоже пытался поучаствовать…