Как и почему Страна утренней свежести и ее народ оказались разделены 38-й параллелью на коммунистическую державу Ким Ир Сена на Севере и задрапированную под демократию диктатуру Ли Сын Мана на Юге    

"Народный политолог" продолжает цикл публикаций о странах Восточной и Юго-Восточной Азии. Сегодня мы отправляемся на Корейский полуостров, разделенный после окончания Второй мировой войны на два враждебных государства с антагонистическими режимами – коммунистическую Корейскую Народно-Демократическую Республику на севере и буржуазно-демократическую Республику Корея на юге. В современном массовом сознании Север воспринимается как земной филиал Ада с атомной бомбой, обитатели которого лишены благ цивилизации, голодают, постоянно ходят строем и десятилетиями изнывают под гнетом тиранической династии Кимов. В свою очередь Юг представляется его полным антиподом как технологически высокоразвитая часть мира свободы и демократии, единственная проблема которого – его агрессивный северный сосед-близнец. Все хорошее, доброе и светлое, что есть в Корее, ассоциируется с Сеулом, все плохое, злобное и мрачное – с Пхеньяном. Однако такой упрощенный взгляд не совсем верен, тем более, что так было не всегда: после освобождения Корейского полуострова от японских оккупантов в августе 1945-го именно Север был точкой притяжения для многих тысяч южан, не желавших жить под властью жестокой диктатуры привезенного из США бывшего политэмигранта Ли Сын Мана. Ему в неменьшей степени, чем Ким Ир Сену, Страна утренней свежести обязана своим расколом…         

Из-за своего выгодного географического положения, позволявшего контролировать морские пути на востоке Азиатского континента, Корея в Средние века привлекала пристальное внимание более могущественных соседей – Китая и Японии. Долгое время корейцы достаточно успешно противостояли их агрессии, и хотя в XVII веке правители Великого Чосона (официальное название Корейской державы  в тот период) признали себя данниками Цинской империи, этот акт был во многом формальным и не привел к утрате Кореей суверенитета, зато позволил получить поддержку Китая на случай новой агрессии со стороны воинственных самураев.

Как и японские сёгуны, корейские ваны на протяжении нескольких столетий проводили изоляционистскую политику, не допуская на свои земли европейских торговцев и миссионеров. Во второй половине XIX века сначала французы, а потом американцы посылали к берегам полуострова военные эскадры, но Ханян (так тогда назывался Сеул), в отличие от Киото, уступившего "дружеским уговорам" пушек коммодора Перри, категорически отверг предложения заморских гостей "открыться внешнему миру".

То, что не удалось западным державам, получилось у японцев, которые в 1876 году заключили с Чосоном неравноправный договор, открывший островитянам доступ в корейские порты. С этого момента начался процесс постепенного установления Токио контроля над Кореей, чему безуспешно пытались противостоять Цинский Китай и Россия, потерпевшие поражения в войнах с Японией. В 1905 году Корея, несмотря на то, что ван Коджон провозгласил ее империей, стала японским протекторатом, а в 1910-м окончательно утратила остатки независимости, превратившись в колонию со статусом генерал-губернаторства.

Период японского владычества воспринимается в Корее как самая мрачная страница национальной истории, и это один из немногих вопросов, по которому сегодня у Сеула и Пхеньяна наблюдается полный консенсус.

Хотя благодаря японцам на полуострове появились современные заводы и железные дороги, а также резко вырос уровень грамотности населения, приобщение Кореи к цивилизации осуществлялось оккупантами исключительно для максимально эффективного использования ее ресурсов – как природных, так и людских. Все ключевые посты в органах управления, бизнесе, судебной системе, СМИ, силовых структурах занимали японцы. Обучение в школах велось исключительно на японском языке, на нем же осуществлялось делопроизводство, по всей стране возводились синтоистские храмы, национальные праздники и традиции были под запретом. Корейцев заставляли менять имена на японские, тех, кто отказывался, поражали в правах.

Насильственная японизация страны вызывала протест у ее жителей – в разных районах регулярно вспыхивали крестьянские восстания, которые колониальная администрация жестоко подавляла. 1 марта 1919 года в Сеуле состоялась многотысячная демонстрация корейских патриотов под лозунгами независимости, расстрелянная полицией.

Сумевшие бежать из страны организаторы протестного движения создали в Шанхае Временное правительство Кореи, которое, правда, было признано только гоминьдановцами, да и то лишь частично. Его первым главой стал приехавший из Америки Ли Сын Ман, стоявший у истоков освободительного движения. Он считал, что родина может стать свободной только при внешней помощи, но в отличие от большинства соратников, ориентировавшихся на Пекин, ратовал за дружбу с Вашингтоном.

 

Рис. 1 Временное правительство Кореи, Шанхай, 1930 год

В 1925-м члены Временного правительства объявили Ли Сын Ману импичмент за то, что он предложил сделать Корею подмандатной территорией США. Обиженный политик вернулся в милые его сердцу Штаты, которым не было особого дела до происходящего в далекой Корее. И так бы его имя и затерялось в летописях корейской борьбы за независимость, если бы Ли Сын Ман не написал книгу с претензией на геополитическое пророчество. В ней автор предрек, что агрессивные устремления самураев неизбежно приведут к их столкновению с США, в котором Америка победит. Работу корейского эмигранта поначалу высмеяли, но когда грянул Перл-Харбор, Ли Сын Ман обрел славу современного Нострадамуса и был взят на заметку чиновниками госдепа. Это обстоятельство сыграет роковую роль, когда в 1945-м в Вашингтоне будут решать, кого поставить во главе доставшегося США на халяву Юга Кореи…       

После отъезда Ли Сын Мана во Временном правительстве началась ожесточенная борьба за лидерство, конец которой положил ставший во главе этого органа деятельный и решительный Ким Гу, одинаково ненавидевший японцев, американцев и коммунистов. В 1941 году ему удалось объединить действовавшие на севере Кореи, в Маньчжурии, где японцы создали марионеточное государство Маньчжоу-Го, и в северо-восточном Китае разрозненные партизанские отряды в Корейскую армию освобождения (КОА), которая была инкорпорирована в состав Народно-революционной армии Гоминьдана.

В 1944 году Ким Гу, разочарованный пассивностью Чан Кайши в войне с самураями, договорился о переподчинении КОА англичанам. Под британским командованием корейские части участвовали в боях против японцев и их союзников на востоке Индии и в Бирме. Осенью 1945-го КОА должна была вместе с американцами высадиться на юге Кореи. Однако повоевать за свободу родины ей не довелось, т.к. после вступления СССР в войну на Дальнем Востоке Япония быстро капитулировала, чему в огромной степени способствовала стремительная операция советских войск в Корее, отрезавшая оборонявшуюся в Маньчжурии Квантунскую армию от метрополии.

Рис. 2 Боевые действия в Корее в августе 1945 года

Север страны был освобожден 25-й армией 1-го Дальневосточного фронта под командованием генерала Ивана Чистякова, за пять дней разгромившей дислоцированные здесь японские гарнизоны. Первые американские морские пехотинцы появились в южном порту Инчхон лишь 8 сентября – на шестой день после того, как на борту линкора "Миссури" был подписан акт о капитуляции Японии.

Выступающая сегодня в роли фактической границы между КНДР и Республикой Корея знаменитая 38-я параллель была установлена как техническая линия, делящая полуостров примерно пополам, исключительно для удобства разоружения и последующего интернирования японских военнослужащих – к северу от нее этим должны были заниматься русские, к югу - американцы. Когда в Вашингтоне получили известие о вступлении СССР в войну с Японией, ее буквально за полчаса нарисовали на карте два американских штабных офицера – Раск и Боунстил, получившие от командования приказ быстро сформулировать предложения о том, что можно отдать русским, а что оставить под своим контролем. Москва возражать не стала. Это стало первым шагом к будущему разделению Страны утренней свежести. 

Американский историк Грегори Хендерсон:
"Ни одно разделение нации в ходе передела мира после Второй мировой войны не было столь сомнительно, ненормально и искусственно, как разделение Кореи… И нет такого разделения, за которое США несли бы меньшую ответственность".

Никакого сакрального значения 38-я параллель тогда не имела, т.к. договоренностями союзников предусматривалось создание в освобожденной Корее единого демократического государства под патронажем совместной комиссии СССР, США и Великобритании, которой по решению состоявшегося в декабре 1945-го Московского совещания была доверена опека над Кореей и ее народом.

Но вернемся к КОА и ее командующему генералиссимусу Ким Гу. Именно офицеры Армии освобождения заняли ключевые командные посты в создававшихся под эгидой американцев вооруженных силах Юга. Ее создатель после провозглашения в августе 1948 года Республики Корея был выдвинут парламентом на пост президента, но в знак протеста против навязанной американцами модели двухступенчатых выборов отказался участвовать в формировании коллегии выборщиков. Вследствие саботажа Ким Гу в ней возобладали сторонники прилетевшего из США на личном самолете командующего войсками союзников на Тихом Океане генерала Макартура Ли Сын Мана, который и стал первым главой южно-корейского государства.

Не удовлетворенный таким исходом Ким Гу выступил за начало диалога о мирном объединении с Севером и немедленный вывод из Кореи всех иностранных войск. Фактически речь шла об американцах, так как к тому моменту части Советской армии уже покинули полуостров. Вскоре авторитетный и популярный политик, который пытался не допустить братоубийственной войны, был застрелен в собственном доме офицером южно-корейской армии, которую он фактически создал…     

В годы Второй мировой войны далеко не все корейские повстанцы влились в КОА, являвшуюся союзницей Чан Кайши. Многие ориентировалась на его внутренних противников – китайских коммунистов во главе с Мао Цзэдуном.

После того, как японские каратели в 1940-41 гг. разгромили базы КПК в Маньчжурии, оперировавшие там китайско-корейские отряды ушли на советскую территорию, где из них была сформирована 88-я интернациональная бригада РККА. Командиром 4-го – корейского – батальона в этом соединении был назначен один из партизанских вожаков Ким Сон Чжу, к тому времени взявший псевдоним Ким Ир Сен (Восходящее Солнце). Хотя бригада так и не приняла участия в боях, в августе 1945-го десять ее офицеров, в т.ч. капитан Ким были награждены советскими орденами за "образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с японскими агрессорами".

Так что утверждения современной северо-корейской пропаганды о том, что Ким Ир Сен всю войну партизанил в районе расположенной на границе Китая и Кореи лесистой горы Пэктусан, а в августе 1945-го во главе многотысячной повстанческой армии освободил Пхеньян – не более чем красивая легенда.

Еще один миф, правда, распространяемый уже южнокорейцами, гласит, что будущий "великий вождь" еще в период службы в РККА был подобран Москвой на роль лидера Северной Кореи и являлся марионеткой Сталина. На самом деле, Ким, назначенный после изгнания японцев помощником советского коменданта Пхеньяна, рассчитывал продолжить на родине военную карьеру – тогда пределом его мечтаний было командовать дивизией.

Рис. 3 Ким Ир Сен выступает на митинге в Пхеньяне, октябрь 1945 года

Первое время бывший капитан Советской Армии не занимал ведущих постов ни в формируемых на Севере органах власти, ни созданной в 1946-м и ныне правящей в КНДР Трудовой партии Кореи (такое название выбрали, чтобы коммунисты могли легально действовать и на Юге). На первые роли Ким Ир Сен выдвинулся только когда стало очевидно, что проект создания единого корейского государства под опекой ООН и союзников по антигитлеровской коалиции, ставших противниками в начавшейся холодной войне, окончательно провалился, и на Юге американцы приступили к конструированию Республики Корея. Однако, даже став формальным руководителем созданной в сентябре 1948-го как ответ на сепаратистские действия Юга КНДР, Ким еще долго был в ее руководстве лишь первым среди равных.

Согласно распространенному мнению, Север Кореи всегда был филиалом Ада на земле, откуда замордованные режимом Кимов люди стремятся бежать на благословенный Юг. Однако в конце 1940-х всё было скорее наоборот. Если с севера на юг бежали сотни – в основном владельцы частных предприятий и крупные землевладельцы, то в обратном направлении – тысячи, и сторонники левых сил среди них составляли лишь небольшую часть, остальные – это крестьяне, рабочие, учителя, мелкие ремесленники, служащие, которым было крайне неуютно в "демократической республике" Ли Сын Мана.

На Севере процесс государственного строительства и консолидации власти в руках Трудовой партии шел не без издержек, но массовых репрессий не было. Зато на Юге дорвавшийся до власти Ли Сын Ман развернул тотальный террор, жертвами которого стали не только его политические противники, представители левых партий и "японские прихвостни", но и десятки тысяч простых граждан. Был принят закон о национальной безопасности, позволявший бросить за решетку любого, заподозренного в "деятельности на пользу врагу", т.е. северянам. В 1949 году в южно-корейских тюрьмах томилось в два раза больше заключенных, чем к концу японского правления. Число людей, погибших или пострадавших от рук боевиков созданных под патронажем президента "молодежных корпусов" – прообраза печально знаменитых латиноамериканских "эскадронов смерти", не подсчитано до сих пор. В те годы западная пресса называла Южную Корею "одним из худших полицейских государств мира".

Рис. 4 Президент Республики Корея Ли Сын Ман с генералом Дугласом Макартуром

Все это происходило при попустительстве американцев, рассматривавших Корею как затхлую дыру, создающую сплошные проблемы. Несмотря на разочарование госдепартамента и президента Трумэна в Ли Сын Мане, заменить его было не кем – всех, кто мог составить ему конкуренцию, глава Южной Кореи "зачистил" руками "молодежных корпусов" и контрразведки. Командировка в Сеул расценивалась американскими дипломатами и военными как отправка на каторгу. Общее отношение Вашингтона к своему новому протекторату хорошо отражала популярная у служивших на полуострове в конце 1940-х американских солдат острота: "У нас здесь три напасти: гонорея, диарея и Корея". 

В ответ на произвол и террор властей по стране прокатились антиправительственные выступления, в армейских частях то и дело вспыхивали мятежи, в 1949 году восстаниями было охвачено 118 из 133 уездов Юга. Фактически страна оказалась на грани гражданской войны, которую власти предотвратили жесточайшими репрессиями и нагнетанием истерии по поводу ожидающегося нападения с Севера.

Благо, оно не заставило себя ждать. 70 лет назад, 25 июня 1950 года началась Корейская война, ставшая самым кровопролитным вооруженным конфликтом после окончания Второй мировой войны.

В следующем материале цикла мы расскажем, почему Ким Ир Сена нельзя считать единственным виновником Корейской войны, какую ошибку в ее начале допустил Сталин, как Ли Сын Ман мешал американцам заключить мир с КНДР и Китаем, что происходило на окончательно разделенном полуострове в послевоенный период и как на Севере начал формироваться культ личности "великого вождя"...

См. также:

• АТР: Япония, Китай, Корея, АСЕАН. Часть 1: Вчера, сегодня, завтра…
• АТР: Япония, Китай, Корея, АСЕАН. Часть 2: Становление КНР - от победы во Второй мировой до краха СССР и начала 1990-х
• АТР: Япония, Китай, Корея, АСЕАН. Часть 3. КНР: от "четырех модернизаций" до "Одного пояса – одного пути"