Эволюция "Каспийского права": от договора между РСФСР и Ираном 1922 года к подписанию Каспийской Конвенции 2018 года. Времена меняются, территориальные споры по-прежнему остаются…

Принятая в 2018 году Конвенция о правовом статусе Каспийского моря сформировала новый правовой механизм регулирования деятельности по использованию региональной добывающей и транзитно-транспортной инфраструктуры Каспия. Конвенция нацелена на недопущение фрагментации международного правового регулирования региональных отношений и представляет собой итоговый результат многолетней кодификации ключевых вопросов прикаспийского сотрудничества. В Концепции также закреплены базисные принципы осуществления деятельности в области энергетики, определяющие правовой режим разведки и разработки запасов дна и недр, проведения научных исследований, прокладки кабелей и магистральных трубопроводов, а таже основы обеспечения безопасности каспийской экосистемы. Вместе с тем, Концепция не способна стать инструментом разрешения затяжных территориальных правовых споров между ее подписантами. В качестве примера наиболее значимых, в том числе по экономическим соображениям, внутрирегиональных территориальных претензий можно привести, например, туркмено-азербайджанский спор о принадлежности трёх в настоящее время активно разрабатываемых более чем десятью западными энергетическими компаниями по договору с Баку каспийских месторождений "Кяпаз", "Азери", "Чираг"…

До 2018 года международный юридический статус Каспийского моря определялся, прежде всего, договорами между РСФСР/СССР и Ираном от 1922 и 1940 гг., которые на протяжении длительного времени, включая почти три десятилетия с момента распада Советского Союза, формировали основы "Каспийского права".

В этот период членами "каспийской пятерки" эффективно производилось согласование и заключение преимущественно двух- или трехсторонних договоров, таких как подписанное между Москвой и Алма‑Атой соглашение "О разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование" от 6 июля 1998 года либо трехсторонний договор России, Казахстана и Азербайджана "О точке стыка линий разграничения сопредельных участков дна Каспийского моря" от 14 мая 2003 года. Продвижение пятистороннего согласования подобных вопросов в силу различных причин занимало значительно больше времени.

При этом определенный прогресс был достигнут в части выработки совместного подхода в отношении обеспечения региональной экологической безопасности. Так, в 2003 году странами "пятерки" утверждена Рамочная конвенция по защите морской среды Каспийского моря (т.н. "Тегеранская конвенция"), заложившая основы правовой охраны биоресурсов, регулирования антропогенного воздействия на морскую среду, а также регионального сотрудничества по вопросам сохранения экосистемы озера-моря.

В 2011-2012 гг. были также подписаны дополняющие Тегеранскую конвенцию международные Актауский и Московский протоколы "О защите Каспийского моря от загрязнения из наземных источников и в результате осуществляемой на суше деятельности", а также "О региональной готовности, реагировании и сотрудничестве в случае инцидентов, вызывающих загрязнение нефтью".

Отдельное значение имеет подписанный в 2018 году в Тегеране Протокол по оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте к Рамочной конвенции по защите морской среды Каспийского моря, который формализует обязательства членов "пятерки" по выработке мер регулирования трансграничного воздействия и процедуры оценки экологического воздействия на экосистему Каспия с участием общественности.

Вместе с тем, все это время сторонам не удавалось добиться единства в определении статуса Каспийского моря. И в целях стимулирования международных интеграционных процессов 12 августа 2018 года в рамках Пятого Каспийского саммита, ставшего главной интеграционной площадкой в формате геополитического взаимодействия стран "пятерки", было подписано специальное Соглашение между правительствами прикаспийских государств о торгово-экономическом сотрудничестве.

Согласно Конвенции о статусе Каспийского моря, Россия, Казахстан, Туркмения, Иран и Азербайджан в рамках своего внутреннего законодательства взяли на себя обязательства добиваться поощрения и развития сельскохозяйственного, промышленного и торгового сотрудничества, а также взаимодействия в сфере туризма и иных отраслях экономики, формирующих взаимные интересы.

Конвенцией установлено, что акватория Каспия разграничивается на общее водное пространство, внутренние и территориальные воды, а также рыболовные зоны. Морское дно и недра подлежат делению на национальные донные сектора по модифицированной срединной линии с учетом достигнутых двусторонних и многосторонних договоренностей между странами региона. При этом поверхность и воды Каспия признаются морем с соответствующими этому юридическими последствиями.

Как мы видим, выработка согласованной и принятой только к августу 2018 года Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, которая активизировала рост процессов трансграничного и регионального сотрудничества, в том числе в части формирования единого прикаспийского экономического пространства и транспортно-коммуникационного базиса региональных геополитических отношений, заняла у внешнеполитических и профильных энергетических и природоохранных ведомств региональных стран совокупно свыше 20 лет (с 1996 по 2018 гг.). За этот период было проведено более 50 дипломатических раутов в формате заседаний специальной рабочей группы с участием заместителей глав МИД "каспийской пятерки", 10 встреч министров иностранных дел и 5 межгосударственных саммитов с участием президентов.

Вместе с тем, даже несмотря на то, что прийти к согласию в части подписания Конвенции региональные страны во многом заставило наличие целого перечня неурегулированных до настоящего момента взаимных территориальных претензий, документ 2018 года все же не в полной степени разрешает данные международные противоречия.

Например, между Азербайджаном и Туркменией до сих пор продолжается острая полемика по вопросу принадлежности трёх нефтяных месторождений Каспийского моря: "Кяпаз" (туркменский "Сердар"), "Азери" ("Омар") и "Чираг" ("Осман").

Так, Баку свою позицию аргументирует ссылкой на карты советского периода, составленные азербайджанскими нефтяниками. Ашхабад ссылается на мировую практику, заявляя о своем праве на месторождения, расположенные ближе к туркменскому побережью, чем к азербайджанскому. В этой связи МИД Туркмении регулярно направляет Азербайджану дипломатические ноты о неправомерных односторонних действиях Баку, называя незаконными работы, производимые в районах "неопределенной юрисдикции" западными энергетическими гигантами BP, AIOC, ExxonMobil, Chevron, Statoil, SOCAR, Hess Corporation, TPAO, Itochu, en:Inpex.

Проблемные моменты в Концепции о статусе Каспия не ограничиваются туркмено-азербайджанскими спорами о статусе трех месторождений – фактически документ является рамочным и не нацелен на полноценное юридическое разрешение острых двусторонних противоречий. При этом всё же именно данная Концепция стала механизмом для формирования единой слаженной политики региональных стран, независимой от посягательств внешних акторов.

Энергетическими ресурсами Каспийского региона пристально интересуются не только страны "каспийской пятерки", но и внешние игроки, добывающие три четверти общемировой энергии, – США, Великобритания, Китай, Франция, Италия, Япония, Нидерланды, Польша и прочие страны как Запада, так и Востока. Но об этом мы расскажем в следующих материалах нашего "Каспийского цикла"…  

См. также:

Материалы цикла "Роль и место Каспийского региона в системе международных отношений":

• Этапы развития международных отношений с участием каспийских акторов
• Приоритетные цели региональных игроков
• Энергетический потенциал Каспия
• Крупнейшие месторождения и объемы добычи энергоресурсов
• Россия как лидер Каспийской пятерки
• Азербайджан и Иран
• Казахстан
• Туркмения
• Интересы внерегиональных акторов